Пустыня как она есть

Два всемирно известных узбекских оазиса — Бухарский и Самаркандский — выросли на землях, орошаемых водами реки Зеравшан, но, конечно, опять-таки с помощью каналов, плотин, водохранилищ. Упоминания о Бухаре относятся ко второму, а о Самарканде к шестому веку до нашей эры, к временам походов Александра Македонского. Бухара и Самарканд всегда стояли в центре событий, происходивших в Средней Азии, как из-за выгодного географического положения, так и из-за богатств, которые принесли им плодородные орошаемые земли.

Вспоминая земли древнего орошения, обязательно нужно назвать Хорезм, самый северный, самый близкий к России оазис-гигант. Он находится в нижнем течении Амударьи, начинается примерно в пятистах километрах от того места, где она впадает в Аральское море. И от берегов Каспия до Хорезма тоже километров 500–600, правда, по пустынной территории. С востока к Хорезмскому оазису вплотную подходят песчаные барханы Кызылкумов, с запада — пески Каракумов. Атмосферные осадки в оазисе ничтожны, они обычно составляют 100, а то и 80 миллиметров в год. Но многочисленные рукава большой реки, каналы, иногда довольно крупные, даже судоходные, «разводят» воду на большие территории, где под жарким солнцем вырастают хлопок, хлеб, великолепные дыни, абрикосы, персики, айва. Кормовые травы скашивают по четыре раза в год, так что есть прекрасная база для животноводства. Но вот любопытный парадокс: оказывается, есть такие выросшие в пустыне животные, которые не одним кормом сыты и обилие влаги для них просто нестерпимо. Им подавай сухой пустынный климат, подавай жару, степную полынь и скромный водный рацион. Эти животные — каракульские овцы. Все попытки разводить их во влагообильном Хорезме закончились тем, что овец пришлось отправлять в соседние пустынные каракалпакские и туркменские пастбища. Не случайно все мировое производство каракуля сосредоточено в пустынях.

Одно из важных слагаемых здешнего плодородия — великолепные почвы, которые тоже в значительной мере созданы рекой. Житель Поволжья или Приднепровья будет просто потрясен, взглянув на воды Амударьи, особенно в нижнем ее течении. Они темно-коричневые и чрезвычайно мутные, кажется, что это не речная вода, а какой-то поток странного густого напитка, вырвавшийся из фантастического гигантского кофейника. По мутности вода Амударьи близка к мировому чемпиону в этой области — Тигру. В ней значительно больше илистых частиц, чем в водах таких рекордсменов мутности, как Нил и Инд. Вместе с максимальной годовой нормой воды, выливаемой на поля (примерно 700 килограммов на квадратный метр), Нил приносит около килограмма ила, а Амударья — 2,4 килограмма. Стоит ли после этого говорить об илистости вод Нижней Волги, которые в таком же количестве воды содержат всего каких-то 80 граммов ила.

Хорезмский оазис — тема отдельного большого рассказа, а может быть, и вдохновенной поэмы. Хорезм — история многих эпох и народов, о них напоминают нам открытия археологов и сохранившиеся великолепные минареты древних городов. Однако, чтобы вернуться на тропу нашего основного повествования, мы, к сожалению, оставляем в стороне эту интересную тему и завершаем короткую экскурсию в Хорезм. Заметим лишь на прощание, что в Хорезме с особой ясностью видишь, как много может пустыня дать человеку, если ей дать воду.

Особый интерес к поливным землям вспыхнул во время так называемого хлопкового кризиса в середине прошлого века, когда Соединенные Штаты Америки из-за гражданской войны Севера и Юга перестали поставлять хлопок на мировой рынок. Даже царь Александр III отвел себе участок под хлопчатник в дельте Мургаба. Но одного желания выращивать хлопок было недостаточно. В климатическом отношении Средняя Азия прекрасное место для хлопчатника, однако для него нужно не только солнце, но и очень много воды. Именно очень много: на каждый квадратный метр хлопковых полей за лето необходимо вылить не менее 1500 литров воды, почти в пять раз больше, чем требует пшеница. А столько могут дать только каналы, питаемые от рек, богатых водой. Конечно, и до Октября в Средней Азии выращивали хлопок, но значительно меньше, чем в принципе было возможно. Чтобы увеличить производство хлопка, нужно было расширять орошаемые площади, строить мощные оросительные системы. А для этого нужны были крупные капиталовложения, эффективная техника, организация строительных работ большого масштаба, возможность централизованно распоряжаться землей и водой. Для отсталой капиталистической России все это было невозможно.

То, что за годы Советской власти сделано в Средней Азии в части орошения новых земель, достаточно четко отражено в одной цифре: хлопчатника в этом регионе выращивается в несколько раз больше, чем в предреволюционные годы. За этим стоит хлопковое изобилие, столь необходимое текстильной, легкой и пищевой промышленности. И конечно же, гигантская работа по постройке мощнейших каналов, по орошению новых земель, большинство из которых недавно были не более чем пустыней.