Пустыня как она есть

Интересно вот что: солнце и ветер очень часто не могут чувствовать себя полновластными хозяевами пустынного рельефа. Есть еще одна сила, она активно сопротивляется распоясавшимся стихиям, не дает им своевольничать на песчаных просторах. Эта сила — растения. Здесь и деревья пустыни — черный и белый саксаул, и многочисленные кустарники, и разнообразные травянистые растения. Все они скромно, без лишнего шума делают большое дело: связывают своими корнями, скрепляют пески. Кроме того, там, где есть растения, уже нет чистого песка: он разбавлен зачатками почвы, вяжущими, скрепляющими фракциями.

Именно благодаря скромным труженикам — растениям пустыни — в нашем словаре есть такое словосочетание, как «закрепленные пески». Нужно сказать, что это очень торжественные слова, человеку, знакомому с пустыней, они несут много радостных известий. Они говорят, что закрепленный песок не угрожает окружающим территориям, что он не способен к наступательным действиям. Что сама поверхность, сама, так сказать, фактура песка иная — он более плотный, по нему легче ходить и ездить. Наконец, что на закрепленных песках есть растительность и там можно пасти скот. Разумеется, в определенных пределах. Наконец, слова «закрепленные пески» напоминают о том, что, кроме злых стихий, кроме разрушительных, опасных для человека сил природы, есть еще силы созидания, силы стабилизации необходимых для человека природных условий. В данном случае такой силой оказались растения, самой же природой выставленные для защиты от песчаной агрессии или вовлеченные в это благородное дело человеком.

И только там, где растений вовсе нет или их очень мало, или, наконец, они обладают реальной силой в течение короткого времени, например, лишь в период весеннего цветения, только в таких местах песок, подгоняемый ветром, может разгуляться вовсю. Тогда возникают подвижные песчаные барханы и песчаные бури. Песок выветривается, выдувается из-под железнодорожных путей; из-под фундаментов опор высоковольтных линий, и они как бы повисают в воздухе. Раскаленный песок заносит дороги, заносит дома чуть ли не до крыши так же, как на дальнем Севере их засыпает холодная снежная метель. Недаром у строителей пустынных районов, как и у строителей Севера, есть такое правило: входная дверь в дом должна открываться внутрь, а не наружу. В противном случае может так занести песком, что не выйдешь из дома — дверь не откроется.

Союз ветра и песка — зловещая сила, хоть он и освещен красивым именем добродушного в общем-то Эола. Правда, есть у этой грозной силы минуты отдыха и невинных развлечений. В такие минуты можно услышать, как поют пески, услышать тихое тонкое звучание миллиардоголосого хора песчинок, слегка сдвигаемых ветром или сползающих по крутым склонам высоких барханов, поющих при этом тоненькими металлическими голосками. Но песку и ветру в пустыне все же больше по душе грозные и громкие мелодии — зловещие мелодии песчаных бурь. Бывает, что поднятый ветром песок стоит стеной. Солнца не видно. Песок больно режет кожу. Его мелкие фракции, а проще говоря пыль, пролезают во все щели — в одежду, в обувь, просачиваются под стекло пылезащитных часов, забивают поры кожи даже под одеждой, скрипят на зубах, режут глаза. Страшные легенды ходят о сахарских песчаных бурях. Испытанные суровой природой жители пустыни дали некоторым таким бурям имя «самум», что означает «яд». И у нас, к сожалению, есть всемирно известные пропитанные песчаным ядом ветры пустыни. Один из них — афганец, он 40–70 раз в году обрушивается на пограничный город Термез и настолько прилежно делает свое отвратительное дело, что стекла в домах за два года, а то и за год становятся матовыми.

О страшной работе подвижных песков рассказывают нам результаты археологических раскопок — под многометровыми песчаными толщами находят большие и некогда цветущие города. Но не только древний человек испытывал страх перед песками. Они пугали людей и в век пара и электричества. Вот, например, что писала газета «Асхабад» в 1912 году: «Движение песков в культурной полосе Закаспийской области усиливается с каждым годом… Мы представляем себе ужасную картину не только ничем не предотвратимых заносов на значительную часть железной дороги и всех сооружений при ней, но и грандиозного движения песков вдоль на огромные расстояния».

Нужно сказать, что в наше время нрав подвижных песков не стал более кротким. Но теперь мы лучше знаем их повадки, понимаем тонкие механизмы эоловых процессов, умеем грамотно и активно противостоять им.