Пустые шкатулки и нулевая Мария. Том 1 (ЛП)

Лишь та, кто продолжала сражаться, даже когда я оставил собственные воспоминания и вел себя так, словно не знаю ее.

Даже несмотря на то, что она не успевала вовремя. Не успевала спастись сама.

И все же, она…

…Ая Отонаси бросилась вперед.

Ааа, точно. Я вспомнил.

Ровно эту самую сцену я уже видел множество раз.

Для нее – все равно все повторится. Даже то, что она кого-то спасла, не будет иметь значения. Останется лишь воспоминание о боли, которая будет терзать ее до самой смерти. Страх встречи со смертью. Отчаяние из-за того, что она знает, что ей придется пройти через все это вновь.

И все же Ая Отонаси выпрыгнула перед грузовиком. Чтобы не дать ему раздавить другого.

Снова и снова. Много тысяч раз.

Верно.

Почему же я об этом забыл?

Раздается звук удара; но грузовик не останавливается, а с грохотом врезается в стену дома. Я подбегаю к Отонаси-сан, все еще оглушенный этим грохотом. Рядом с ней неподвижно лежит Моги-сан – с тех пор, как она упала, так и не шевелилась. Похоже, у нее шок.

Я гляжу на Отонаси-сан.

Ее левая нога изогнута под немыслимым углом.

Она вся в поту, но начинает говорить решительно, словно тело ее не изломано.

– В прошлый раз я убила тебя.

Говорить ей наверняка больно, но слова звучат ясно и четко.

– Я думала, все кончится с гибелью «владельца». Я не хотела. Но тогда я была уверена, что это единственный способ выбраться из «Комнаты отмены». Я смирилась с тем, что стану ничтожеством. Не хочется признавать, но тогда я была не против. Я думала, что та «я», которая станет ничтожеством, тоже отменится и исчезнет, когда «Комната отмены» кончится.

Наконец-то я начал понимать, почему Отонаси-сан в начале этого повтора вела себя так, будто все забыла.

Она презирала себя.

За то, что согласилась на мою смерть, когда я попал в аварию.

Презирала себя настолько сильно, что готова была сдаться «Комнате отмены» и оставить попытки заполучить «шкатулку», к которой она так упорно стремилась.

«Тогда почему ты убила меня?!!»

Презирала себя настолько сильно, что ничего не могла возразить на эти слова.

Каким же я был жестоким!

И ведь это даже не было правдой.

В тот раз я прыгнул, чтобы спасти Моги-сан, и погиб в аварии. Я думал, что в этом виновата Отонаси-сан, так же как всегда считал, что в гибели Моги-сан виновата Отонаси-сан.

Из-за этого предубеждения я и брякнул «ты меня убила». Я должен был понять, что это недоразумение, сразу же, как только она отвергла убийство как способ решения проблемы. Правда заключалась в том, что она всего лишь не смогла меня спасти.

Почему-то эта авария происходит всегда. И обязательно кто-то попадает под грузовик. Просто так вышло, что в предыдущий раз это был я.

– Кхх, остается смеяться над собственной глупостью. Вина никуда не девается, если о ней просто забыть. Так и вышло, «Комната отмены» не исчезла, а мне теперь надо как-то жить, осознавая, что я стала ничтожеством. Даже и не придумаешь такой ситуации, для которой слово «возмездие» подходило бы лучше.

После этих слов Отонаси-сан начинает кашлять кровью.

– Отонаси-сан, не нужно говорить, если это больно…

– А будет ли еще возможность поговорить? К этой боли я уже привыкла. Ничего страшного. Боль ненадолго, это гораздо лучше, чем когда болит постоянно из-за какой-нибудь хронической болезни.

Такое не называют «привычкой»!

– Я не потеряла память, и я не выбралась из «Комнаты отмены». Пфф… наверно, я знала. Знала, что «Комната отмены» меня не выпустит.

– …Почему?

– Все просто. Я знаю: мое упорство меня так просто не отпустит.

Отонаси-сан встает, шатаясь. Она могла бы спокойно лежать, но, думаю, ей невыносимо, когда я смотрю на нее сверху вниз.

Левая нога совсем ее не слушается. Отонаси-сан заходится в кровавом кашле. Но тут же выпрямляется, опираясь на стену, и смотрит мне в лицо.

Видимо, из-за того, что Отонаси-сан стала двигаться, Моги-сан, до этого момента совершенно закаменелая, тоже начинает шевелиться. Затем робко оборачивается ко мне.

– Ты как, Моги-сан?

– …ИИИ!! – внезапно принимается визжать она.

– О ч-чем вы только что… говорили?.. Ммм, не только сейчас, вчера тоже… вы двое – вообще что?

…Что? На кого ты смотришь этими глазами? На кого ты смотришь этими перепуганными глазами?

…Я знаю. Ее взгляд сейчас устремлен на меня.

Не в силах оставить ее одну, я машинально тянусь руками к ее щекам.

– Н-не трогай меня!

Аах… ты права. Что я вообще делаю? Зачем я тянусь к ней, когда меня же она и боится? Неужели я думал, что это ее успокоит? Неужели я думал, что вообще способен ее успокоить? …Да ни в жизнь.

– …Что… вы такое?..

Я сжимаю кулак. Я не могу ей ничего объяснить. Так что остается лишь выдерживать ее взгляд.

С какой радостью я бы все ей объяснил, прямо сейчас. Может, она бы даже поняла.

Но – нельзя.

Ведь я должен сражаться. Я должен сражаться с «Комнатой отмены».

И ради этого я должен отказаться от фальшивой повседневной жизни, которую творит «Комната отмены».