Пустота

– Ты Антуана по дороге через корабль не встречала, случайно? Я, видишь ли, немного занята. Вдруг он тебе поможет?

Провода в ее гортани облекло сдавленное жужжание, точно Лив пыталась говорить как обычный человек, а руки летчицы задергались в слабых нескоординированных движениях. Тело ее казалось усталым и обмякшим.

– Ты не могла бы меня накрыть чем-нибудь? Холодно.

Ассистентка с улыбкой кивнула. В каюте было сорок градусов и очень влажно.

– Меня интересуют твои деловые взаимоотношения с Тони Рено.

Лив Хюла утверждала, что этой стороной контрактов не интересуется. Тони Рено, по ее мнению, был тот еще мудак и вдобавок безвкусно одевался.

– Ты бы лучше Толстяка Антуана о нем расспросила. Если не столкнулась с Антуаном по дороге сюда, значит они с Ирэн трахаются у себя в каюте. В это время дня у них такой обычай.

– Капитан, меня интересует груз, который вы недавно получили от Тони и перенесли на корабль.

Двигатели снова зажглись. На сей раз по корпусу, исцарапанному поцелуями гамма-лучей, прокатился глубокий, полный жалости к себе стон.

Лив Хюла рассмеялась:

– Я не капитан!

Отключив двигатели, она дождалась, пока опять станет тихо, и добавила:

– Папа мне дал один очень полезный совет: «Не держись ни первой, ни последней». Мы на «Нове Свинг» решили, что капитана у нас не будет. Мы приняли это решение совместно.

– Вот декларация на груз Тони Рено. Возможно, она тебе знакома.

– Ты не могла бы меня накрыть чем-нибудь? – повторила Лив Хюла.

Ассистентка отошла к двери рубки управления, оглядела коридор в обе стороны, словно надеялась там найти то, что ей было нужно. Касаясь предметов обстановки на такой ракете, сразу чувствуешь на пальцах тальковую пыль иных миров.

– Я вас троих видела в барах на Стрэйнт-стрит, – бросила она через плечо. – Вы там составляли неплохую компашку. Два-три вечера в неделю вы и меня там можете найти. С тех пор как Эшманн исчез, эти бары под моим присмотром.

Она зависела от Эшманна, но не от его призрака, продолжавшего обитать среди теневых операторов под потолком офиса ассистентки. От привидения проку было чуть. Большую часть времени оно лишь смотрело на нее. Казалось, хотело о чем-то предупредить.

– Он учил меня, что в таких местах, как «Кошачье танго», нужно смотреть внутрь, а в таких, как это, наружу, на звезды. Я никогда толком не соображаю, на что именно гляжу.

В конце концов она отыскала розовое одеяло в клетку на полу рубки: оно пахло животными.

– Попроси Толстяка Антуана, чтобы со мной поговорил насчет дела Тони Рено. Я всегда на связи. Я всегда интересуюсь вашими делами.

Она аккуратно прикрыла Лив Хюлу одеялом.

– Стало теплей? – спросила она.

Пошла к двери, но задержалась на пороге.

– Космический капитан вроде тебя, милая, может себе позволить штаны поприличней.

Ассистентка считала, что не испытывает страха перед собственным взглядом. Она каждый день смотрела себе в глаза, но не обязательно что-нибудь в них видела. У нее сформировалось расписание привычных дел, на работе ли, на отдыхе ли. В середине дня ее часто можно было застать среди киосков «Prêter Cur»: там она знала всех бойцов, портных и торговцев органами, они будто сошли с открыток или сигаретных ярлыков какой-нибудь старой коллекции. По утрам ассистентка на большом розовом ретроавтомобиле приезжала на Окраину Саудади, где Зона Явления расплывалась, выцветая до собственного ореола, а в клочковатой мгле зачастую маячило что-то большое и нечеткое, меняя позицию. По вечерам она зависала в барах на Стрэйнт или твинк-баке на Си-стрит, а иногда просто сидела в своей комнате на глоубтаунской улочке, глядя в зеркало, следя, как ползут по стенам отсветы ракетно-портовой физики, и придумывая себе имена.

Она называла себя Секхет[14], Милашкой, Розами, Радтке[15], Эмили-Мизери.

Испробовала Девушку Разбитое Сердце и Имоджен.

Испытала Доминатриссу Первой Точки Лагранжа.

Она смотрела в зеркало и говорила:

– Такая красотка просто не может остаться в девках.

7 Вас вызывает Англия

В Лондоне погода переменилась. Анна Уотермен пересела с одного поезда на другой в Клэпхэме и рейсом в 12:10 до Эпсома прибыла на Каршолтон-Бичес. Оттуда двинулась сперва на восток, потом на юг под небом, готовым как разразиться дождем, так и просиять солнцем; длинные кварталы заброшенных и полузаброшенных пригородных коттеджей уходили в сторону Банстеда, при каждом имелся стометровый сад и деревянный замшелый гараж. Недалеко от королевской тюрьмы Даунвью Анна свернула в переулок, показавшийся ей смутно знакомым, и вошла в первый же сад. Дом был трехэтажный, обособленный, с выложенными по низу штукатуркой с каменной крошкой белеными стенами и мансардными окошками у конька крыши, а панорамные окна первого этажа чисто вымыты. Это не оставляло особой надежды: Анна знала, что в нужном ей доме окна будут грязными, сам он окажется заброшенным, словно обитателю все равно, как жилище выглядит снаружи. То будет дом, всецело обращенный внутрь.