Пустоши Дажь

— Не, ну а чего?! Я думаю, идти стоит. Мы же потом себе не простим, если сейчас туда вместо нас пойдут другие, и они погибнут. А у нас получится, зуб даю. Просто нужно быть осторожными и не портачить по ходу пьесы! Я — за!

Я молча кивнул ему, дав знак, что он услышан и, сложив руки на груди, ждал дальнейших комментариев. Следующей неожиданно стала Эл, прежде хранившая молчание и пребывавшая в своем статичном состоянии легкой отстраненности:

— Место незнакомое, что ждет внутри — неизвестно. Слишком опасно. Я против того, чтобы это делала именно наша группа! У сотника достаточно сильных людей — путь его группа и идет, — лаконичность была коньком этой странноватой девушки, лицо которой сразу же после высказывания своего мнения снова приняло флегматичное выражение, ясно давая понять, что продолжения тирады ждать не стоит.

Ланс и Медея, переглянулись между собой. Эта парочка, кажется, завязала отношения, лежащие за гранью дружеских. Они постоянно и везде были вместе, и теперь волхв всегда озвучивал мнение за двоих:

— Сэм, мы считаем идти туда опасно. Если там есть ловушки, а они там наверняка есть, это может плачевно кончится.

— У нас есть Ловкач, с ним, я полагаю, нам ловушки не страшны, — Ланс кивнул, признавая мою аргументацию.

Я перевел взгляд на оставшихся мемберов группы. Эрик, вновь выражая мнение обоих скандинавов, лишь меланхолично пожав плечами, выдал:

— Мне все равно, как десятник скажет, так и будет. Лезть в эту яму опасно, но кому-то придется это сделать. Почему не нам?

К его мнению тут же присоединился Данко, который в этот момент, прищурив глаз, ногтем большого пальца проверял заточку своего гладия:

— Верно нурман сказал. Двум смертям не бывать, одной не миновать.

Последним голос подал ворожей Доброслав — наша магическая поддержка:

— Я не хочу повторения вчерашней ночи в остроге. А для этого, сколь я разумею, надобно спуститься туда, и запечатать прореху между мирами. И если кто-то и способен сделать, то кто, ежели не мы?!

Доброгост после вчерашней рубки на северных воротах, кажется, полностью уверился в моей неуязвимости. Ладно, мне сейчас неохота его переубеждать.

Мнения группы ожидаемо разделились, хоть, большинство голосов и высказались «за»! И как я не пытался, не брать на себя ответственность, за финальное решение, принимать его, в конечном итоге, приходится мне.

Почесав бровь, я принял окончательное решение. Позвал жестом Севастьяна и когда тот подошел, озвучил его:

— Севастьян, мы идем. Какие будут действия остального отряда? — мне было интересно, как оставшиеся две группы будут себя вести.

— Вход в подземелье разрешен только одной группе единовременно, так что пока вы там, никто следом не сунется. Мы возьмем под контроль и наблюдение окрестности, дабы не было неприятностей. Ждем вас в течение трех часов, если вы не справитесь, внутрь пойдет следующая группа. Уходить отсюда с пустыми руками нам никак нельзя. Потому, Олег, я очень надеюсь на тебя и твоих воинов. Лады, не будем долгих проводов городить. Раз уж решили сунуть нос в преисподнюю — удачи вам, пусть все получится. Ухо востро держите, и себя сберегите! Удачи, Щитник! — пожав мне своей лапищей руку, Севастьян кивнул моим орлам и отошел к группе ватажников, раздавая по дороге приказы окружающим его бойцам. Посмотрев ему вслед, я развернулся спиной к солнцу и подошел к входу в Чертоги. Из непроглядно-чернильного зева входа веяло холодом, несмотря на жаркий полдень, что царил на поверхности.

Ваша группа действительно желает войти в Курган Теней?!

(5-15 ур., ограничения подземелья соблюдены).

Да\Нет?!

Даже окно интерфейса приветственного сообщения вызывало неприятные ассоциации — красноватое и в разводах, по краям оно было увито ломаными узорами, больше похожее на какие — то суставчатые ноги непонятных тварей или усохшие конечности мертвецов. Отбросив дурные мысли, я утопил пальцем визуализированную клавишу «Да». Створы входа в подземелье с надсадным скрипом разошлись в стороны, пропуская нас внутрь. На головы входящим посыпалась какая-то труха пополам с песком. Сразу за нашими спинами створки сомкнулись, подобно челюстям неведомого монструозного левиафана, отсекая нас от поверхности. На их внутренней поверхности барельеф в виде костлявых рук сплел свои пальцы, словно запечатав нас внутри.

— Ну, вот мы и вляпались неведомо во что, дамы и господа! — нервный смешок стрелка резюмировал эту мрачноватую мизансцену.

Внутри было довольно прохладно и пахло затхлостью и запустением. И еще чем-то, гораздо менее приятным. Едва ощутимо тянуло сероводородом и аммиаком — главными составляющими запаха мертвечины. Даже не стоило ломать голову, кто именно будет сегодня нашими противниками.