Пустоши Дажь

Я вновь поднес руки к лицу. С помощью «Глаза Иного» все стало замечательно видно. Фух, ногти на месте. Пальцы на ногах тоже восстановились, от всех повреждений после пыток не осталось и следа, если не считать легкого недомогания и жуткого голода. У меня даже отлегло от сердца. Только что я опытным путем установил, что игровая составляющая восстанавливает все утраченные части тела спустя шесть часов сна. Единственное условие для «Репарации тела», а именно так эта функция и называлась — отсутствие обильных кровоточащих повреждений и полный бар здоровья. Хитпойнты я потихоньку восстановил, пока лежал в отключке, а раны мои не кровоточили, потому что Шрам все их предусмотрительно прижигал огнем.

Если бы не эта особенность, которую давал игрокам Бэквард, и о которой я вычитал в справочнике по игре, я бы никогда не решился на подобный эксперимент, а просто бы отдал все этим оборванцам. Цивилизованному человеку, для которого самой страшной раной был порез кухонным ножом, подобные издевательства это нечто из разряда фантастики. Удивительно, как мне удалось все перенести, я и сам не был уверен. Это стало возможным опять же из-за условностей системы.

Выносливость увеличена на 4.

Получено достижение «Кремень» 1 ур.:

Вам так часто приходится терпеть боль, что Вы свыклись с ней и теперь способны переносить ее легче.

Чувствительность персонажа к боли понижена на 10 %, интенсивность болевых ощущений снижена на 7 %, болевой порог увеличен на 5 %.

Достижение «Живодёр» получает 3 ур.

+ 30 % к эффективности ваших пыток, +30 % устойчивости к пыткам.

М-да, а ведь это именно то, ради чего я все это и затеял. Судя все по тем же справкам, для каждого уровня есть свой предел повышения характеристик через Ремесла, то же относится и к Выносливости. И я хотел проверить, как много выноски я смогу поднять на своем текущем уровне. Мне давно уже пришла в голову эта мысль, но я все думал, как можно ее реализовать. А тут подвернулся такой удачный случай.

Можете сказать, что я больной на голову маньяк. И что сто единиц добавочного здоровья не стоят таких страданий. Пусть так. Действительно, чтоб решиться на подобное, нужно быть серьезно двинутым, и я это осознаю. Но мой расчетливый и хладнокровный внутренний манчкин, ледяным тоном убедил меня в том, что лучше вытерпеть все это безумие сейчас, чем склеиться когда-нибудь позже. Да и сто хитпойнтов только на первый взгляд выглядят жалкой прибавкой к моему бару. Но в перспективе, учитывая различные множители от бонусов экипировки и благословений, они способны дать мне гораздо больше здоровья. Здесь я в относительной безопасности могу издеваться над своим игровым аватаром, потому что эти ублюдки не дадут мне окончательно отбросить коньки. Потому что я им нужен. Вернее, не я, а содержимое моего рюкзака. И они будут пытать меня до тех пор, пока я не отдам им все, либо до них не дойдет бесперспективность этой затеи и меня просто пришьют по-тихому. Только вот в мои планы последний вариант не входил, и я не планировал давать усомниться моим истязателям в том, что я рано или поздно сломаюсь. Поэтому все должно быть максимально правдоподобно. Главное сейчас не съехать крышей от боли. Я с содроганием вспоминаю прошедший день и если честно, меня в дрожь бросает, как подумаю о том, что все это предстоит вновь. Даже мысль о том, что теперь, с помощью «Кремня» и «Живодёра» мне будет гораздо легче, не спасала меня от липкого страха, сжавшего внутренности своими щупальцами. Картины того, как от тебя по кусочку отрезают твое тело, способны сдвинуть мозги набекрень кому угодно.

Ладно, нужно вытряхнуть все это прочь из головы, и подумать, как мне выбраться из этой глубокой задницы, в которую меня угораздило влипнуть. Зябко поёжившись, я достал из инвентаря свою самую первую одежду, в которой несколько дней назад (хотя мне теперь казалось, что прошла целая вечность) появился в Бэкварде. Тряпки, конечно, полный отстой, но хотя бы не так холодно. Хотя голые ноги вся равно холодило от каменного пола.

— Ты кто такой? — я обратился к своему сокамернику, с которым нас свела судьба.

— Сваргом меня кличут.

— А откуда прозвище такое? Или это имя? — я приподнялся на локте и сел на землю. Тело затекло, от лежания на холодном, каменном полу и теперь по спине пошли комариные укусы возвращающейся чувствительности.

— Так я жрецом Сварога на капище полжизни был, вот и прозвали блаженные. А потом приклеилось, да я и сам привык к нему, как к своему собственному. А как звать меня по батюшке с матушкой, тебе знать не обязательно — седой морщинистый дед ухмыльнулся в свою длинную бороду и тоже сел напротив меня.