Пустошь. Нулевой круг

Лейла с самого утра убежала на улицу. Счастливая и довольная. Я ей подарил разноцветные шарики. Такие игрушки мало у кого есть из детей. Бродя по тоннелям Черной горы, я наткнулся на преграждающий путь оплыв камня. Всё как описывала мама и книга. Только он был необычный. Многоцветный, с четко разделёнными полосами. До самого вечера, вместо поиска трав я скоблил его своим кинжалом, но добыл по небольшой горсточке пыли и крошки каждого цвета. Немного сухожильного клея, терпения, солнца, куска ткани, хвощей и подарок готов. А мы с Дирой, предоставленные сами себе, без любопытных глаз устроились по разные стороны ещё не прибранного стола. Каждый крепко вцепился одной рукой в камень, а другой в противника. Третья звезда — я легко побежден. Пятая — Дира оказывается на моей половине, едва не скинув помытые миски. В общем, всё ясно. И окончательная проверка на четвертой звезде показывает наше равенство.

— Ха! — Дира счастлива. Девчонка и есть. Синие глаза блестят, улыбка до ушей, кажется, носом потолок заденет, и нас обсыплет пылью с потревоженной травы. А вот я смотрю на метки, нацарапанные на стене, и не так доволен.

Тукто вполне прошел проверку временем и больше не был замечен в глупостях и вредном хвастовстве силой. А потому я уже успел и ему надоесть своими наставлениями. Первый раз я подошёл сказать, что он прощен, и я по-прежнему верю в его возвышение. Затем, как и с Дирой, я вылавливал его и либо заставлял слушать себя, либо мучил заданиями. И он, в отличие от второго ученика, ни разу не пытался поймать меня сам и попросить ещё советов. Наоборот, закатывал глаза, поняв, что я пришёл учить его. Но старался. Хотя работы мне было вдвое больше. Очень уж разные они были. Дира и он. Она была гораздо усидчивей, чем он, несмотря на живость своего характера. И мои упражнения по мысленному рисованию ей давались легче.

Она могла вообразить, если верить ей, конечно, гораздо больше красок и оттенков. Хвасталась, что может представлять, совсем тонкие линии. С Тукто было совсем иначе. Долго заниматься одним делом было не по нему. Ему плохо давалось воображение. Зато он легко мог залить весь мир вокруг себя одним цветом. От одного края улицы, до другого. Так, даже у меня не всегда получалось. Вот и выходило, что для каждого приходилось придумывать свои задания.

Последний раз я подходил к нему на днях — проверить его достижения. И он оправдал моё доверие. Прогресс его занятий налицо. У него уже пятая звезда. Его талант на этом этапе может считаться хорошим. И хотя я его предостерег от больших и, возможно, ложных надежд, и обсудил его будущее, но с Дирой ситуация хуже. Как бы она не наделала глупостей, глядя, как Тукто всё дальше и дальше обходит её на экзаменах. Ей придется обрисовать всё в более черных красках, чтобы она не давала воли своим восторгам и не впала потом в уныние.

— А теперь успокойся и внимательно слушай, — дав ей время попрыгать и выразить свой восторг, я принялся за свои обязанности учителя.

— Ага! — Дира плюхнулась на скамью и выпучила на меня глаза. Я лишь покачал головой на ее гримасы.

— Ты взяла уже две звезды. Причем эту — за три месяца.

— Меньше! — возмутилась Дира.

— Хорошо, — покладисто согласился я. — Немногим меньше чем за три месяца.

— Но? — нахмурилась девчонка и её глаза стали темнеть. Который раз обращаю внимание и поражаюсь, как ее глаза отражают её настроение, меняя свой цвет. — Что-то начало не похоже на твои обычные умствования. Всегда с такой кислой рожей обламывают счастье.

— Не думаю, что это правильно. То, что учитель прикидывает скорость возвышения своих учеников в самом начале пути, но у нас с тобой нет выхода. Ты называешь меня учителем. А мне не так долго осталось быть с тобой, — тут Дира сузила глаза, как леопард перед прыжком на добычу, я даже сбился и замолчал на несколько секунд под этим взглядом. — Поэтому хочу, чтобы ты трезво оценивала свои силы и не забросила возвышение, увидев, что проходит год за годом, а ты всё еще в пустошах.

— Я и сама умею считать, — процедила Дира. — Талант — обычный. Я возьму десятую звезду в шестнадцать. И мне всё равно не придется выходить замуж среди этих саманных стен!

— Хороший настрой, — я одобрительно кивнул. — Запомни: не сдавайся, не отчаивайся, не ленись, впитывай энергию мира каждый день, в любую свободную минуту.

— О да, учитель! — кажется, я понимаю Орикола. Это яд презрения в её словах? — А что вы можете сказать ещё? Кроме повторения слов из книги, которые я уже выучила наизусть с вами?

— Той, кто постоянно придумывает иной смысл словам, написанным в наставлении, невредно и повторить их ещё раз, — обвинил я ее. — Чтобы убедиться, что в уши попали нужные вещи, небеса велели бы заставлять тебя повторять их каждый день. Но, боюсь, за порогом моего дома, к вечеру, ты извратишь даже выученное наизусть наставление.

Дира, со сжатыми в ниточку губами, вскочила было со скамьи, благо сил опрокинуть стол ей не хватило. Но она старалась, да. И замерла, не завершив шаг к двери.