Пустошь. Нулевой круг

Я стал опасаться, что Виргл надумает снять меня с камня, но, похоже, само небо приглядывало за мной. Наоборот, меня вообще перестали ставить на другие работы. Исчезла помощь кожевнику, складу, пастуху, просушка трав и дерьма джейров, вылавливание скудных рыбешек, которые были настолько глупы, что рискнули появиться в нашей реке, я не мел площадь и не толок мел, не полировал рога, не мазал глиной стены и не поправлял крыши. Я не получал ни одной из десятков работ по деревне. Меня не брали в поход за камышом, рогозом или драконьей травой. Только ведра и камень.

Возможно, Виргл хотел вымотать меня одиночеством и тяжелой работой. Но я уже был в состоянии полить весь огород сам и не устать. Если конечно накануне ел хоть что-то. И у меня была моя семья. Мой нежный светлый цветочек – Лейла. Так что объявление, – «На камень!» – я воспринимал как подарок. Я буквально допрашивал Рата, который знал многое о своей мечте, когда попадал вместе с ним на работы. Я вспоминал все истории, что слышал от отца и дяди Ди. Я донимал обессиленную маму своими вопросами. И все это в поисках крупиц знаний о пустоши и об охоте. Увидеть самого дядю Ди было почти невозможно. Ни один охотник, получивший плетей, больше не оставался один. Они группой, в которой был доверенный Кардо, с утра уходили в пустыню. Группой они возвращались ближе к темноте. В ближайшие месяцы никто не пронесет в деревню неучтенный кусок мяса. Так что получить наставника мне не суждено.

Следующим этапом моего плана стало создание оружия. Тут очень пригодился тот шип, который я нашел у моста. Да, он был каменный и им, нельзя было резать, ведь у него не было острых боковых граней. Но зато он был прочнее, чем любой железный охотничий нож в деревне и его кончик сужался до невероятной игольчатой остроты. Эта длинная каменная игла была создана, чтобы превратиться в моё первое боевое оружие. Так я пришел к сделке с Тукто. Если Ракота я ненавидел лишь чуть меньше, чем Кардо, Паурита, Виргла, Скирто и Шиго, то к Порто я был равнодушен. Да, я помнил помои, но помнил и его отказ называть меня дарсом и на равных участвовать в той забаве. А с его братом вообще было легко иметь дело. Он чувствовал за спиной поддержку старшего и был нагловат в разговорах со старшими. Но никогда не использовал его имя, не обижал мелких и не задирал нос. Поэтому у меня была надежда, что, будучи связан со мной общим делом, он не станет выдавать меня из-за пустяка. Сегодня была первая, достаточно безобидная для меня проверка.

Я хотел чуть подкормить сестру с мамой и достать ремни для рукояти своего будущего оружия. Я не верил, что верный друг детства Кардо живет, как остальные в деревне, впроголодь. И знал, что Тукто достаточно умеет шевелить языком, чтобы заболтать дурака Ма и достаточно умен, чтобы не лезть к жадному Газилу, о чем я ему прямо и сказал. Осталось придумать, чем я куплю его помощь. Вряд ли здесь подойдет камень как для Рата. К счастью, на верхних необследованных этажах руин я находил не только их. На вершине Черной горы вьют гнезда огромные птицы хищники. Добыть такую считается в нашей деревне большой удачей. У нее есть даже имя, пусть совсем простое Раух, а не обычное для пустыни Дробитель костей, Красный иглистый волк и прочее, как обычно, именуют зверей добравшихся до силы. Имя она заслужила за то, что кости ее по прочности превосходят любой простой металл, хотя она даже не Зверь обретший силу и тем более не Монстр, и полностью уходят в дело, превращаясь в инструмент и оружие. Говорят, они так прочны потому, что она может питаться камнями руин Древних. И в доказательство своих слов рассказывают, что в желудках добытых птиц были целые пригоршни мелких камней. Их добывают из засады на приманку. Никто и никогда не находил просто мертвого Рауха. Я стал первым.

Не знаю, что с ним случилось. Пришла старость, враг или нежданная болезнь. Важно то, что умер этот Раух не там, где лежат все кости мертвых его племени. А на самой верхотуре одинокой руины, что торчит как палец, направленный в небо, на три часа ходу от деревни вниз по течению. Он лежал там, на солнце долгие годы, оставив после себя только костяк, обтянутый кое-где остатками кожи. И он ждал меня. Иногда, когда я начинаю задумываться о своей жизни, я начинаю видеть вокруг себя испытания и награды небес. Возможно, мне нужно меньше читать трактаты мудрецов, которые рады были раньше всучить маме торговцы за полновесное серебро. Возможно. Но эти кости никто не мог найти кроме меня, достаточно сильного, чтобы забраться по отвесной стене на такую высоту, достаточно ловкого, чтобы пройтись по узкому гребню и при этом еще совсем неширокого в плечах, чтобы протиснуться в лаз на последнюю площадку. Поневоле начнешь задумываться о странном.