Пустошь

Я немного расслабился, но, как оказалось, рано. Крепость начала покрываться крохотными зелеными искорками, проступающими на камнях. Искорок становилось все больше, больше… Первые из них начали отрываться и плавно уходить в небо, кружась над полуразрушенным укреплением стайкой светлячков. Завораживающее зрелище.

Наконец все огоньки поднялись ввысь, образовав настоящее сверкающее облако. Я глянул на него магическим зрением и тут же постарался перебраться за ствол дерева, подальше от возможных проблем – слишком уж ярко светились искорки в энергетическом плане.

Передвинуться мне не удалось – мешал сучок, за который цеплялась куртка. А затем негромкий хохоток прозвучал опять. В этот раз в нем чувствовалось какое-то нездоровое предвкушение. У меня легонько зашевелились волосы.

Искорки, словно получив команду, бросились в разные стороны, накрывая окрестности настоящим зонтиком. Я, глядя на это, принялся истово молиться, чтобы этот зонтик не добрался до меня, но закончить не успел – искры, все вместе, рухнули вниз. Ближайшие упали шагах в тридцати от моего дерева.

Над темной равниной пронесся мучительный стон. Казалось, сама земля жалуется на произвол неведомой магии.

А спустя мгновение отовсюду, где падали огоньки, начали подниматься легкие струйки слабо светящегося зеленоватого тумана. Подниматься и тянуться в сторону крепости, словно гонимые тихим ветром.

Я повел глазами. Туман виднелся повсюду передо мной. Его становилось все больше, но, слава богам, он все так же медленно полз к развалинам, не обращая на меня внимания.

Не знаю, сколько мне пришлось просидеть, наблюдая за неспешным движением зеленоватой дымки. Но постепенно она все истончалась, становилась более прозрачной и наконец окончательно исчезла.

Крепость, окунувшаяся в темноту, вновь прикинулась безжизненным нагромождением камней.

Подождав еще немного, я решил, что представление в этот раз все же действительно закончено, и, повозившись немного, опять заснул.

На следующее утро я постарался обойти казавшиеся мирными и необитаемыми развалины как можно дальше. Наверное, аристократ – не настоящий, сгинувший на плато, а выдуманный Галлардом – бросился бы туда еще ночью, горя желанием поближе познакомиться с местными обитателями. Но я идиотизмом не страдал и излишним любопытством – тоже. Моя цель – Утес, туда и идем.

Сделав изрядный крюк, я неожиданно оказался на той самой дороге, ведущей к крепости. Подумал немного и отправился по ней на восток, ощущая левой ногой тепло быстро нагревающихся под солнцем булыжников. Вокруг опять простирались поля, покрытые уже довольно высокой травой и первыми весенними цветами. Тихо жужжали насекомые, где-то вдали голосили птицы. Я по привычке поднял глаза к небу, но стервятников не увидел. Странные какие-то. Как будто только на плато охотятся.

Часа через два дорога привела меня к небольшому, но глубокому ручейку, где я напился и расслабился, бултыхая ногами в прозрачной воде. Мысли опять вернулись к защитному заклинанию, которое у меня так и не получалось. Надо попробовать думать в какой-то другой плоскости…

– Дядя, у тебя монетки не найдется? – послышался сзади детский голос.

Я от неожиданности подпрыгнул вверх и вперед, разом оказавшись посредине ручья и готовясь принять страшную смерть.

– Дядя, у тебя монетки не найдется? – устало повторил голос.

Я осторожно обернулся.

Самый обычный малец, лет десяти, в потрепанной простой одежде. Стоит на берегу, глядя на меня усталыми взрослыми глазами…

Я внезапно понял, насколько в действительности взрослые у него глаза, и отступил на полшага назад, пытаясь вспомнить, как творить свое заклинание.

– Не дашь монетку? – Он склонил голову набок. – Очень нужно.

– Дам, конечно же дам, мальчик, – стараясь, чтобы голос не дрожал, произнес я. – Ты только отойди на пару шагов от моего мешка, будь добр.

Паренек серьезно кивнул и отошел в сторону на два шага. Все равно оставаясь слишком близко от рюкзака.

Мой мозг суматошно заметался, пытаясь придумать, что же делать. Выходить на берег было страшно. Оставаться в ручье – глупо. Кидаться магией в то, что соизволило осчастливить меня своим появлением, – еще глупее.

В конце концов я все же выбрался на берег и, держа наготове заклинание, подобрался к рюкзаку. Мальчик терпеливо ждал.

– Вот, лови. – Я аккуратно кинул ему найденную в мешочке аристократа золотую монету.

Он поймал ее одним резким движением и замер, уставившись на желтый кругляш. Я тоже замер, ожидая, что будет дальше. Наконец мальчик перевел взгляд с монеты на меня:

– Спасибо, дядя. Ты хороший. Не оставайся в этом месте, здесь плохо. И твой меч – тоже плохой.

Я пару минут смотрел вслед медленно удаляющейся в сторону плато фигурке, а потом спохватился. Что бы это ни было, оно ясно дало мне понять, что здесь лучше не задерживаться. И мне абсолютно все равно почему.

От уютного ручейка я удалялся чуть ли не бегом, постоянно оглядываясь. Но ничего так и не произошло. А совсем скоро, когда я выбрался на очередной пригорок, вдалеке показались первые пригороды столицы. Точнее, то, что от них осталось.