Пустошь

В конце концов, хрустя, давясь скорлупой и отчаянно сражаясь с тошнотой, я его все же съел. И стал высматривать следующего, потому что голод, чуть отступив, вернулся с удвоенной силой, не говоря о том, что одного скорпиона истощенному организму было явно мало.

Несколько раз неподалеку виднелись пустынные прыгуны, но на них я даже не обращал внимания – шансов поймать такую шуструю добычу у меня не было.

Вечер застал меня уже на самом краю настоящей песчаной пустыни. Впереди до горизонта простирались изогнутые холмы барханов, а где-то там, за ними, меня ждало море. Еще миль пятьдесят-шестьдесят. Всего-то.

На найденном земляном участке была выкопана очередная ямка и расставлен водосборник. Сочный и упитанный скорпион немного отодвинул жажду, но она никуда до конца не делась, продолжая скручивать внутренности в узлы и заставляя мечтать о реках, озерах, прудах, оазисах… А еще о скорпионах, крысах, змеях и прыгунах – есть хотелось не меньше, чем пить.

Интересно, будет ли хоть какая-то живность в песках, через которые мне предстоит идти завтра…

Глава 5

Глоток воды проскользнул меж потрескавшихся губ, слегка смочил рот и, оказавшись в горле, мгновенно там исчез, впитался без остатка. Второй, который я немного подержал во рту, прежде чем проглотить, добрался лишь чуть-чуть дальше.

На этом вода закончилась.

Облизав камень, я решительно, хоть и с неким сожалением, отбросил его. Предстоял переход по пескам, и таскать на себе лишний вес было бы не самым лучшим решением.

Собрался с духом, постоял немного на последнем твердом участке почвы, почесывая спутанные грязные волосы. Тяжко вздохнул и отправился в путь. Насколько мне помнилось, по пустыне лучше всего идти по верхушкам барханов. Вот туда, на гребень первого песчаного холма, я и направил свои стопы.

Идти было неприятно и тяжело. Ноги проваливались в мелкий красноватый песок, измученное тело с трудом лезло по крутому склону. На самом верху, правда, двигаться стало чуть полегче.

Так и начался мой великий поход.

Я полз по гребням барханов, как улитка по клею. Оступался, падал. Один раз, упав, катился до самой подошвы, вздымая по пути кучи песка. Ничего, отлежался и пошел дальше. Вдобавок ко всем трудностям приходилось постоянно следить за направлением – песчаные великаны то и дело изгибались, уводя меня в сторону и сбивая с дороги. Хорошо еще, что солнце исправно ползло над головой, показывая, в какую сторону нужно идти. И очень хорошо, что солнце было спокойным, осенним – летнего зноя я бы точно не выдержал, так и остался бы где-то там лежать безымянным скелетом.

Вокруг между тем простирались совершенно безжизненные места. Куда ни посмотри, везде только песчаные холмы, закрывающие собой горизонт. Правда, с вершин особенно крупных барханов можно было иногда рассмотреть вожделенную сине-зеленую полоску далеко на юге, но до нее было еще идти и идти.

Легкие перемены начались лишь ближе к вечеру, когда мной, по скромным подсчетам, было пройдено миль двадцать. Барханы становились заметно ниже. Между ними потихоньку вновь начали появляться участки твердой земли. И, о чудо, на этих участках время от времени даже проглядывала какая-то пожухлая трава!

Мне не верилось, что я прошел все пески насквозь. Слишком рано. Скорее, просто небольшое разнообразие в местности. Но разнообразие приятное – я даже увидел маленького прыгуна, настороженно рассматривающего меня с безопасного расстояния.

Впрочем, радоваться переменам мне было уже невмоготу. Я даже толком не сумел расстроиться из-за оставленного камня для сбора воды – просто рухнул на облюбованный участок земли и отключился.

Как нетрудно догадаться, проснулся я глубокой ночью, оттого что мне стало дико холодно. Начал ворочаться, пытаясь разместиться как-то поудобнее, но тут под левым боком что-то зашевелилось, и послышалось негодующее шипение. Я, еще даже не проснувшись до конца, замер.

Шипение стихло, но что-то определенно продолжало отлеживаться у меня под боком. Что-то – скорее всего, змея, но, может быть, пустынная ящерица наподобие той, что держал учитель. Они тоже шипят иногда.

Будь я уверен, что рядом со мной ящерица, – не раздумывая, попробовал бы ее схватить. Ящерицы вполне съедобны. Но вот в том случае, если рядом со мной ядовитая змея, тот же пустынный гар, то попытки его поймать стали бы последним, что было в моей короткой жизни.

Пришлось некоторое время лежать и смотреть в небо, пока неизвестная гадина грелась о мой бок, не подавая больше признаков жизни.

Наконец луна, показавшаяся из-за барханов, осветила местность достаточно, чтобы я решился что-то сделать. А именно – резко перекатиться в сторону, подальше от своего сегодняшнего соседа.

Опять послышалось гневное шипение, и в тусклом лунном свете я рассмотрел неясный комок, напоминающий бухту толстой веревки. Точно змея. Непонятно только – безобидный песчаный удав или же тот самый смертоносный гар. Или еще кто-то.

Комок медленно размотался, и длинное змеиное тело заскользило прочь.