Пустошь

Хорек слышал то же самое, и, кажется, он нашел для себя ответ – Бог разговаривал с ним, словно с библейским пророком. Страшно. Очень страшно, потому что слишком похоже на правду.

«Ты не сошел с ума, Бенни. Оно действительно говорило с тобой, пока ты не сделал что-то. Что-то плохое».

Смерть Хорька очень напоминала искупление, плату за грехи. Это была цена за то, чтобы Майкл мог двигаться дальше. Мог…

«Исполнить волю Божью?»

Но как еще к этому относиться? Как по-другому объяснить?

Они легли спать на закате.

Утром Майкл почувствовал себя гораздо лучше. События вчерашнего дня успели подернуться легкой дымкой, и даже нога почти не беспокоила. Он улыбнулся, выбираясь из машины, и начал насвистывать, занимаясь приготовлением завтрака.

Анна проснулась через несколько минут. Выглядела она значительно лучше, чем накануне, из чего Майкл сделал вывод, что сон пошел ей на пользу не меньше, чем ему самому. Анна помахала ему рукой и перебралась на переднее сидение, где принялась приводить себя в порядок перед маленьким зеркальцем.

За завтраком они говорили обо всем на свете, кроме Хорька и Пустоши. Им не пришлось договариваться об этом, оба поступили так интуитивно, понимая, что рана еще слишком свежа и не стоит ее беспокоить. Анна, хихикая, как девчонка, рассказала несколько забавных случаев, произошедших с ней, когда она была герл-скаутом. Майкл смеялся в ответ и сыпал едкими замечаниями. Завтрак еще больше поднял им настроение, и даже тогда, когда они уселись в машину, и Майкл свернул на обочину, это обошлось без каких-либо комментариев.

Они обогнули холм, на который вчера поднимались, с правой стороны и стали удаляться от шоссе. Земля здесь была неровной, изобилующей выбоинами и камнями, которые прятались в густой траве, как партизаны, грозя сломать подвеску. Майкл вел «сабурбан» медленно, и тот плавно покачивался на неровностях, как большой белый корабль. По днищу скребла трава.

Анна высунулась в открытое окно и смотрела вперед. Майкл тоже опустил стекло, впустив в кабину воздух, лишенный ароматов и звуков, – только натужно гудел двигатель, когда «сабурбан» преодолевал очередное препятствие, и доносился слабый запах выхлопа. Скоро шоссе исчезло из вида, и они потеряли всякое представление о том, где находятся. Холмы выплывали один за другим, похожие, как близнецы. Где-то впереди темнели горные цепи. Майкл старался вести машину по солнцу, боясь сделать круг и снова вернуться к «змейкам».

Холмы становились все выше. Далекие горы медленно, почти неощутимо приближались. Прошло несколько часов с тех пор, как они уехали с «поля змеек», как назвала его Анна, когда она вдруг повернулась к нему.

– Стой! – сказала она. – Что-то не так.

Майкл послушно остановился и выключил двигатель. Они посидели несколько минут в тишине, прислушиваясь и глядя по сторонам. «Сабурбан» остановился у входа в широкое «ущелье», образованное двумя холмами. Солнце уже достигло зенита и заливало все вокруг ровным ярким светом. Ни единой тени не пряталось между каменными горбами, и при желании они могли бы разглядеть каждую травинку. Ничто не указывало на опасность.

– Показалось, – сказал Майкл и взялся за ключ, чтобы завести двигатель.

– Подожди, – отозвалась Анна и повторила: – Что-то не так.

Она открыла дверцу и вышла. Обеспокоенный больше ее поведением, чем гипотетической опасностью, Майкл последовал за ней. Они встали по обе стороны капота и снова прислушались. Ничего. Анна осторожно пошла вперед.

– Ты куда? – спросил Майкл и двинулся следом. Они прошли около двадцати ярдов, и Анна остановилась.

– Чувствуешь?

– Что?

– Здесь как будто холоднее.

Майкл глубоко вдохнул.

– Я не чувствую.

Анна вытянула в стороны руки и стала двигать ими параллельно земле взад-вперед. В этот момент Майклу она вдруг напомнила Хорька, когда тот вышел из машины и стал исполнять почти такую же пантомиму. И эта аналогия ему совсем не понравилась.

– Что ты делаешь?

– Сделай так же. Помаши руками.

Майкл пожал плечами, но все же повторил ее жест. Пальцы рассекли воздух, и на миг ему показалось… Нет, наверное, только показалось. Анна выжидающе смотрела на него. Майкл покачал головой и опустил руки.

– Холодно?

– Не знаю. Не уверен.

– А я уверена.

Майкл с сомнением посмотрел на холмы.

– Хорошо. Подожди здесь.

Он медленно пошел вперед, размахивая руками из стороны в сторону. Сделав несколько шагов, он, наконец, понял, о чем говорила Анна. Воздух стал как будто гуще и определенно холоднее. Майкл осторожно шел к холмам, глядя во все глаза. Холод стал заползать ему под рубашку, неприятно касаясь кожи. Из открытого рта в прозрачный воздух вылетело маленькое облачко пара. Там, впереди, что-то было. Эта четкость линий, геометрическая правильность черт.