Пустой трон

Первую ночь мы провели где-то на северном побережье Дефнаскира. Подыскали бухточку, бросили каменный якорь и спали на корабле. Где-то по пути миновали устье реки, где я победил Уббу. Та схватка на берегу сделала мне имя, только с тех пор утекло много воды, и в один прекрасный день какой-то молодой воин сразит меня так же, как некогда я сразил Уббу, и заберет Вздох Змея, и будет упиваться славой. Wyrd bið ful āræd.

Следующее утро предвещало усердную греблю, потому как ветер по-прежнему дул в лицо, а прилив подчас увлекал нас вспять. Уже вечерело, когда мы добрались до Лунди, острова, который мне довелось посетить много лет назад. Он мало изменился с тех пор, хотя народ упорно пытался обосноваться здесь – дурацкая затея, так как рыщущие в этих водах викинги замечали постройки и приставали к берегу. В том месте, где пристала «Дринес», обнаружились две кучи застарелой золы, оставшиеся от сгоревших домов, и скелет на галечном пляже. Козы наблюдали за нами с утесов, испещренных норками тупиков. Мы добыли и поджарили двух коз на костре из плавника. Небо расчистилось, высыпали звезды, воздух был прохладным, но не ледяным. Мы расположились на ночлег на тонкой полоске дерна, выставив двоих часовых.

На другой день мы плыли на запад по прозрачному морю, которое неспешно вздымалось, мерцая приглушенным туманом отсветом. Вокруг судна порхали на коротких крыльях тупики, а тюлени высовывали из воды усатые морды и наблюдали за нами. Ближе к полудню задул ветер. Он заходил то к северу, то к югу, но в итоге сделался устойчивым юго-западным. Мы подняли парус и позволили «Дринес» бежать вольно. Иногда я сам принимал рулевое весло – не из-за неумения сына управиться с кораблем, но от радости чувствовать дрожь моря, передающуюся через длинное деревянное веретено. Затем от усилий, необходимых для работы веслом, начинали болеть ребра, я вновь уступал сыну и просто лежал на рулевой площадке и наблюдал за проплывающим мимо сверкающим морем. Интересно, есть ли корабли в Валгалле? Я представлял себе вечность на добром судне, среди мерцающих волны с ветром, обдувающим лицо, с командой из славных парней и с женщиной рядом.

– «Скидбладнир», – прошептал я.

– Скид… Что? – не поняла Эдит.

– Корабль богов, – пояснил я. – Он помещается в сумке воина, а когда надо, ты бросаешь корабль на воду, и он вырастает до нормального размера.

– И ты еще смеешься над христианскими чудесами, – улыбнулась она.

– Ни разу не видел трупа, восставшего из мертвых, или прозревшего слепца.

– Зато видел корабль, вырастающий в море?

– Терпеть не могу умных женщин, – проворчал я.

Она рассмеялась. Ей не доводилось ходить на корабле прежде, не считая гребных прогулок по Сэферну близ Глевекестра, поэтому она занервничала, когда мы вышли в открытое море и короткие волны стали разбиваться о наш нос. На ее глазах корпус прогибался при всходе на крутой вал, и ей казалось, что доски вот-вот поломаются. Но я объяснил, что, если бы набор не был гибким, корабль бы наверняка утонул.

– Доски гнутся, – растолковывал я, – а набор просто не дает им изгибаться слишком сильно. Это как меч: перекали его – и клинок сломается, не закали как следует – не будет острым.

– А зачем эти камни? – Эдит кивнула на балласт в трюме.

– Они удерживают нас в ровном положении, – объяснил я и захихикал, припомнив забавную проповедь отца Беокки. Он уподобил христианскую веру балластным чушкам и продолжал нагружать воображаемый корабль камнями до тех пор, пока мой родитель не пробурчал, что чертово судно того и гляди пойдет ко дну. Бедный Беокка так и застыл у алтаря с разинутым ртом.

– Ты счастлив, – заметила Эдит, и в ее голосе тоже звучало счастье.

Да, я был счастлив. Боль в боку беспокоила умеренно, корабль шел гладко, меня тревожил только Уэльс. Я не слишком много знал о валлийцах, не считая того, что они христиане, говорят на каком-то варварском языке и, если Гербрухт прав, едят водоросли. Страна их разделяется на мелкие королевства, меняющие свои названия с каждой сменой погоды. Однако Тиддеви, насколько мне было известно, являлся частью государства Дивед, хотя я понятия не имел, кто там правит. Наверняка какой-нибудь князек, весь заросший бородой и постоянно хнычущий. Однако мужчины Уэльса слыли великими воинами, и среди саксов считалось, что в эти горы полезет только дурак, решивший сложить голову. Впрочем, дураков это никогда не останавливало. В свою очередь, валлийцы, обвинявшие нас в захвате их земли, любили совершать набеги в Мерсию за скотом и рабами. Эта беспрестанная война служила хорошей школой для молодежи. Да и мне самому довелось впервые сражаться в «стене щитов» против валлийцев. Меня всегда удивляло, отчего это валлийцы не почитают богов, враждебных саксам, ведь те наверняка помогли бы им отвоевать утраченные земли. Но они упрямо придерживались христианства, и очень хорошо, потому что именно валлийские христиане подоспели под Теотанхель и помогли мне одолеть Кнута.