Пустой трон

– Сколько воинов он вышлет?

– Всех, что есть.

– А насколько это много? – поинтересовалась Ингульфрид.

– Сотни две, может, три.

– А сколько у нас?

– Сорок три человека, – уныло сообщил я.

– Недостаточно, чтобы удержать форт, – вставил Осферт.

– Мы можем остановить их на мосту, – рассуждал я. – Но как только река спадет, мерзавцы смогут перебраться через нее вброд выше по течению.

– Получается, завтра надо уходить?

Я не ответил, потому что в этот миг вдруг осознал, какую совершил глупость. Я считал Брайса тупым противником, но теперь сам пополнил ряды болванов и предоставил Эрдвульфу все необходимые ему преимущества. А он ведь не дурак, как и Этельхельм, – им наверняка известно, куда я направляюсь. Я мог сделать вид, что еду в Сирренкастр, но они не могут не знать, что я поскачу к Этельфлэд. Поэтому им нет нужды гнаться за мной по дороге на Аленкастр, когда можно избрать кратчайший путь на Сестер – тот, что идет вдоль валлийской границы. Таким образом их дружины обгонят меня, ведь мне придется ползти по более длинной дороге через сердце Мерсии. Шестеро дозорных на мосту никого не дождутся, потому что Эрдвульф не преследует нас, а спешит на север по дороге, идущей к западу от нашей. Его разведчики будут искать и, несомненно, обнаружат нас, и Эрдвульф повернет свой отряд на восток, наперерез нам.

– Господин? – с тревогой воскликнул Осферт.

– Он не с юга пожалует, а с этой стороны, – сказал я и взмахнул рукой.

– С запада? – удивленно спросил он.

Я не стал признаваться в своей глупости. Можно было списать ее на боль, но то было слабое оправдание. Я отправил Осферта, семьи, Этельстана и его сестру по этой дороге, чтобы оберечь их от разбойных валлийцев, но в результате загнал в ловушку.

– Они придут с запада, – с горечью промолвил я. – Если только их не задержит разлив.

– Он и нас задержит, – неопределенно отозвался Осферт, вглядываясь в насыщенную влагой тьму.

– Ступай в дом, господин, – посоветовала Ингульфрид. – Ты вымок и продрог.

И почти уже разбит, подумалось мне. Конечно, Эрдвульф не гнался за мной – ему не было нужды! Он обошел меня и вскоре отрежет нам путь и поведет Эльфинн к венцу. Я усомнился в своем решении: Эрдвульф, даже женившись на Эльфинн, никогда не станет повелителем Мерсии. Трон займет Эдуард, и Эрдвульфу отводится лишь роль его орудия, его рива. Вероятно, Этельфлэд одобрит захват короны Мерсии братом, поскольку этот поступок позволит почти воплотить мечту их отца.

Альфред мечтал об объединении саксов. Это подразумевало изгнание данов из Северной Мерсии, Восточной Англии и в итоге – из Нортумбрии. Затем все четыре королевства предполагалось слить в одно, Инглаланд. Многие годы выживание Мерсии зависело от помощи Уэссекса, так почему бы королю последнего не присвоить корону первого? Три королевства лучше, чем четыре, и из трех королевств проще создать одно. Так, может, я просто упрямый глупец? Этельфлэд, вероятно, не полюбит Эрдвульфа, вечного своего врага, но вдруг его возвышение – это цена, уплата которой приблизит мечту об Инглаланде?

Потом я отбросил эту мысль. Эдуард ничего подобного придумать не мог. Его наверняка привлекает перспектива стать королем Мерсии, но не ценой же жизни старшего сына! Неужели Эдуард захотел убить Этельстана? Едва ли. Это происки Этельхельма – ему выгодно удаление Этельстана, чтобы обеспечить восшествие своего собственного внука на престол Уэссекса и Мерсии, а если боги войны будут благосклонны, то и на престол Инглаланда. А Этельстан дорог мне не меньше, чем собственные сын и дочь, а я теперь завел его в этот грязный форт в центре Мерсии, и его враги уже впереди на севере, отрезают нас от людей Этельфлэд – единственной надежды на спасение.

– Господин? – окликнул меня Осферт.

– В дом, – велел я. – В дом и молиться.

Потому что я свалял дурака.

* * *

Гром нарушил покой ночи. К полуночи дождь, поутихший к сумеркам, снова усилился и лил до рассвета. Это был холодный, нудный, противный дождь.

– Пора нам строить ковчег, господин, – сказал отец Кутберт накануне восхода.

Я стоял на пороге и слушал, как дождь барабанит по соломенной кровле.

– Как ты догадался, что это я?

– Ты пахнешь не как другие, – ответил на мой вопрос священник. Он нащупал дверной косяк, вышел наружу и прислонился к столбу. – Кроме того, ты бормотал.

– Неужели?

– Называл себя проклятым дураком. – В его голосе чувствовалось веселье. – Ты так обычно меня величаешь.

– Потому что ты и есть дурак, – отрезал я.

Он обратил ко мне безглазое лицо:

– В чем же я теперь провинился?

– В том, что обвенчал Эдуарда и его кентскую подружку, – проворчал я. – Только проклятый дурак мог сотворить такую глупость.

– Это удержало его от греха, господин.

– Греха? По-твоему, завалить девчонку – это грех?

– Никто не говорил, что жизнь – честная штука.

– У твоего Бога странные правила.

Кутберт подставил лицо дождю. Я уже видел, как первый проблеск рассвета коснулся востока тусклой серой линией.

– Дождь, – произнес поп, словно я без него не заметил.

– Потоп, – проворчал я.

– Вот видишь, нам нужен ковчег. Хорьки.

– Хорьки?