Пустой трон

– Это зависит от того, кто в твоем понимании истинный христианин. Многие называют ее грешницей.

– Мы все грешники, – согласился король.

– Но правительница она хорошая.

Ему хотелось узнать ее намерения в отношении валлийцев.

– Если вы оставите ее в покое, то и она оставит вас, – честно ответил я.

– Потому что ненавидит данов сильнее?

– Она ненавидит язычников.

– Кроме одного, надо полагать, – сухо заметил король.

Я сделал вид, что не слышал. Хивел улыбнулся, послушал некоторое время арфиста, потом спросил вдруг:

– А Этельстан?

– Что – Этельстан, господин?

– Ты хочешь видеть его королем, а не Этельхельма.

– Это всего лишь мальчишка, – отмахнулся я.

– Но тот, которого ты счел достойным трона. Почему?

– Это добрый, крепкий парень, – объяснил я. – Он мне нравится. И еще он законнорожденный.

– Неужели?

– Священник, венчавший его родителей, находится у меня на службе.

– Какая незадача для господина Этельхельма, – с усмешкой заметил Хивел. – А как насчет отца парня – он тебе тоже нравится?

– Вполне.

– Но Уэссексом правит Этельхельм, поэтому его воля возьмет верх.

– У тебя хорошие лазутчики при западносаксонском дворе, господин, – хмыкнул я.

Хивела это рассмешило.

– Мне не нужны лазутчики. Ты забываешь про Церковь, господин Утред. Клирики без конца пишут письма. Они обмениваются друг с другом новостями, таким множеством новостей! Ну и слухами, конечно.

– Тогда тебе известно, к чему стремится Этельфлэд, – произнес я, снова повернув разговор на нее. – Ей безразличны Этельхельм и его амбиции, потому что она думает только об изгнании данов из Мерсии. А покончив с этим, станет гнать их из Нортумбрии.

– А, ей нужен Инглаланд! – воскликнул король. Мы пировали на воздухе, под усыпанным звездами небом. – Инглаланд! – повторил Хивел, смакуя на языке непривычное название и не отрывая взгляда от одного из больших костров, вокруг которых мы располагались.

Пел бард, и король недолго вслушивался в слова, а потом продолжил беседу. Говорил он тихо и печально, глядя в огонь.

– Я слышал название Инглаланд, – начал Хивел. – Но у нас есть для него другое имя: Ллогр – «потерянные земли». Некогда то была наша земля. Те горы и долины, реки и луга – все они были нашими, носили наши названия и хранили память о нашем народе. Каждый холм имеет свою историю, каждая долина – свою легенду. Римляне пришли, и римляне ушли, а имена никуда не делись. Но потом пришли вы, саксы, и названия исчезли как дым. А вместе с ними исчезли легенды, и остались только ваши имена. Саксонские. Вот послушай! – Валлиец указал на барда, который пел, подыгрывая в такт словам на маленькой арфе. – Он рассказывает о Каддвихе и о том, как тот убивал наших врагов.

– Наших врагов?

– Вас, саксов, – уточнил Хивел, потом рассмеялся. – Я просил его не петь про мертвых саксов, но, похоже, командовать поэтами не под силу даже королям.

– У нас тоже есть песни, – заметил я.

– И ваши песни рассказывают об Аглаланде, о перебитых данах. Но что будет потом, друг мой?

– Потом, господин?

– Когда вы получите Инглаланд. Когда язычников не станет. Когда Христос будет править всей Британией от юга до севера. Что потом?

Я пожал плечами:

– Сомневаюсь, что доживу до тех времен.

– Удовольствуются ли саксы своим Инглаландом? – рассуждал Хивел, а потом замотал головой. – Нет, их взгляды обратятся на эти горы, на эти долины.

– Возможно.

– Поэтому нам нужно быть сильными. Передай своей Этельфлэд, что я не стану воевать с ней. Без сомнения, кое-кто из моего народа по-прежнему будет наведываться к вам за скотом, но молодежи следует чем-то заниматься. Но скажи, что у меня есть такая же мечта, какая была у ее отца. Мечта о единой стране.

Я удивился, хотя стоило ли? Передо мной сидел умный человек, такой же умный, как Альфред, который понимал, что слабость провоцирует войну. Поэтому как Альфред мечтал об объединении всех саксонских королевств в одно сильное государство, так и Хивел мечтал о слиянии королевств валлийских. Под его властью находился юг, но север представлял собой чересполосицу мелких стран, а мелкие страны слабы.

– Поэтому, – продолжил он, – когда твоя Этельфлэд услышит про войну в наших краях, заверь, что ее это не касается. Это наше дело. Оставьте нас в покое, и мы оставим в покое вас.

– Пока не придет черед, господин, – проронил я.

– Придет черед? – Хивел снова улыбнулся. – Да, однажды мы сразимся, но сначала вам нужно создать свой Инглаланд, а нам – Кимру. И скорее всего, друг мой, мы оба умрем задолго до того, как наши «стены щитов» сойдутся.

– Кимру? – переспросил я, споткнувшись о незнакомое слово.

– То, что вы называете Уэльсом.