Пустой (СИ)

Кстати, своего возраста я, к сожалению, тоже не знаю, просто по ощущениям, да по увиденному в воде расплывчатому отражению, предполагаю, что мне вряд ли больше тридцати, но и меньше двадцати пяти не дашь. Конечно, если бы в нормальное зеркало посмотреться, может, получилось бы назвать более точную цифру, да и вообще поглядеть, какой я из себя, интересно. Но в местных реалиях не приходится рассчитывать на такую роскошь, как полноценное зеркало. Максимум, на что можно надеяться, это в безветренный солнечный день склониться над водной гладью, разглядывая свое лицо на ее поверхности.

— Расскажи побольше о дарах улья, их все получают или только некоторые, да и вообще какие они бывают? — голова размышляла о возрасте и внешности, но увиденное пламя на ладони не давало покоя, заставляя искать ответы на вопросы, связанные с удивительным явлением. А единственный источник информации в этой области был Тимофей, так что пока приходилось довольствоваться его знаниями.

— Нууу… Получают то все, токмо самому выбирать, што из потайного у тебя появица, никак нельзя. Улей сам решат, кого и чем одарить. Кому пряничек сладкий, а кому сморчок гадкий. В опчем, не у всех энти дары и впрямь полезность несут. Есть, конешно, всякие там дары, пользу в бою приносящие, аль в мирских делах подмогу даруют, иньшие вопше пустые, всякие вопчем… — провожатый даже сбавил шаг, и рукой в воздухе замахал, видимо пытался таким образом добавить свои словам убедительности. В голосе проявилась живость и азарт, тема необычных способностей местных интересовала паренька не меньше моего.

— Вона для примеру мой дар — огневой. Покамест энто лишь огонек слабый, токмо для того и годица, штоб печь растопить, да лучину подожечь. Но, коли буду я стараца его усиливать горохом, да поучаца как следоват, станет мой огонек оружьем грозным, буду им одержимых поджаривать, как поросят на вертеле! — он до того разошелся, что остановился. В следующий миг вновь зажег на ладони пламя. Без слов и каких-то сложных движений, просто выставил вперед руку со сжатой в кулак кистью. Разжал кулак и всё, над ладонью заплясал огонёк. Но без темноты и давящего сверху потолка пламя уже не казалось таким внушительным — не больше десяти сантиметров в высоту. Потом поднял руку кверху, взмахнул, стряхивая огонь в сторону, показал чистую ладонь, без сажи, без дыма. И заулыбался, довольный.

— А у дядь Прохора какой дар? — на меня его жест не произвел особого впечатления. Осознав, что пока, ничего, кроме функции зажигалки его дар выдать не способен, решил вызнать о прочих, оценить, насколько серьёзным могут быть эти способности, какова вероятность их получения, желательно в процентах. Конечно, на подобные подробности и рассчитывать не стоило, но, хотя бы в общих чертах понять, что из себя представляют эти дары, надо.

— Ха! Нууу ты спросил… Коли хотишь такое вызнать, у самого дядьки Прохора и спроси. О чужих дарах не принято раговоры вести, коли нет того, кто теми дарами владеет. Примета плохая! — он опустил голову, помялся, но после снова поднял, пристально глядя мне в глаза. Следующие его слова были произнесены заговорщическим полушепотом, хотя я сам не понимал, что может быть в этом секретного. — Но ты ж вроде крестник его, так што, пожалуй, можно.

— Ну и? — провожатый замолчал, видимо обдумывал все за и против, перед столь ответственным шагом. Пришлось его поторопить.

— В обчем, обо всех его дарах не знат толком никто, он особливо о них не болтат. Но его иньший к знахарскому дар всем знаком, хоть и не понимат никто, что энто за дар такой и для чего нужон. Но главным у него дар невидимых рук. За энто его кажный уважат, а иньшие дажить страшаца, потому как шибко он у него сильный. То бишь уважат и страшаца то не токмо из-за дару, но и потому какой он в обчем правильный мужик. Но и за это тожить.

— Дар невидимых рук? Это что такое?

— Так энто ж просто, он сдалека могёт вдарить кулаком невидимым, иль взять чего невидимой рукою, да к себе поднести, аль в сторону бросить, тожить сдалека. Мы с тобою токмо своими руками можем что-нить двигать, а у дядьки Прохора есче руки есть, невидимыя! — Тимофей жестами изображал описываемое им волшебство, а я всерьёз задумался о происходящей здесь мистике. Ведь, если верить словам юного лучника, мой крестный владеет какой-то разновидностью телекинеза, так любимого современными фантастами.

После такого логичным будет до конца убедиться, что люди здесь, по какому-то капризу природы или, как утверждает мой провожатый, наделенные дарами улья, могут совершать настоящие чудеса. Те чудеса, что в нашем мире показывают лишь в фантастических фильмах и мультах, которые не дают покоя писателям-фантастам. А здесь, раз и готово! Был простым парнем Тимофеем, а стал начинающим магом огня с руками-зажигалками, в перспективе способным превратить эти руки в полноценные огнеметы. Воистину, прав был юный маг огня Тимофей, и впрямь чудные дела туточки творяца!