Пустой гроб

Морфий! Он успокаивает и приносит сон; поначалу больной видит в нем просто снотворное, затем, после первых уколов, — средство облегчить боль, а потом это становится пороком и наступает привыкание — страшное привыкание!

Морфий!.. О, конечно же Поль Дро был отлично с ним знаком; если бы он согласился поставлять эту отраву Педро Коралесу, мало-помалу он ловко стал бы вытягивать у перуанца все более значительные суммы.

С его стороны это было бы подлым мошенничеством, хуже, чем мошенничеством, — это было бы преступлением. Морфинист — настоящий самоубийца, и того, кто поставляет ему морфий, с полным правом можно назвать убийцей.

Поль Дро не колебался. Он с силой схватил Коралеса за руку.

— Сударь, — вымолвил он, — если бы здоровый, сильный, ни на что не жалующийся человек вздумал назвать меня вором, мошенником или бандитом, я бы тут же потребовал у него сатисфакции… Если бы те же оскорбления я услышал от душевнобольного, я бы заранее простил его, — ибо знаю — душевнобольные не отвечают за свои слова. Если мне не изменяет память, всякий морфинист безумен… поэтому я не принимаю близко к сердцу ваши оскорбления… Но не советую злоупотреблять моим терпением. Подите вон! И чтобы ноги вашей здесь больше не было!

Врач толкнул Педро Коралеса, и тот отлетел прямо к двери.

Поль Дро нажал на звонок. Вошла медсестра.

— Проводите этого господина, — распорядился хирург.

Довольный собой, он хлопнул дверью.

От природы Поль Дро был человеком вспыльчивым. Чтобы не дать волю своему гневу, ему пришлось сделать над собой невероятное усилие. Это усилие лишило его последних сил, он весь дрожал; обернувшись, врач пошатнулся от ужаса.

Перед ним стоял Миньяс и смотрел на него с нескрываемым презрением.

— Идиот! — сквозь зубы процедил финансист. — Идиот! С вами немыслимо иметь дело.

Заметив, что хирург вновь принимает вызывающий вид, Миньяс грубо тряхнул его за руку.

— Жалкое ничтожество! — вскричал он. — Вы что же, вообще ничего не понимаете? Если сегодня вечером я не заплачу за лечебницу, нас обоих выставят на улицу, и меня, и вас, Дро, будьте уверены. Мы-то с вами еще ладно, черт возьми… Мы мужчины и уж как-нибудь выкарабкаемся, но, бьюсь об заклад, вы и думать забыли о вашей возлюбленной. Хорош же наш влюбленный!.. Какой же он преданный… Его терзают угрызения совести… Из-за минутной слабости он уже готов отказаться от главного дела жизни…

Толкнув тупо смотревшего на него Дро, он воскликнул:

— Трус! Жалкий трус!

Чем объяснялась необычная властность этого человека?

Дро, который решительно и резко отверг домогательства Педро Коралеса, молча стерпел оскорбление, брошенное ему в лицо Миньясом.

На какую страшную тайну намекал греческий финансист?

В чем состояло дело всей жизни врача, о котором был прекрасно осведомлен Миньяс?

Дро рухнул в кресло, Миньяс склонился над ним.

Он сразу перешел к делу:

— Морфий находится в аптеке, не так ли? В шкафу с ядами, ключ от которого всегда при вас… Отвечайте же, Дро!

Врач опустил голову:

— Да, это так…

— Дайте мне ключ.

Дро не двигался.

— Ключ, быстрее, — скомандовал Миньяс. — Выкладывайте ключ, черт подери, или я возьму его силой!

Дро, смирившись, сунул руку в карман. Через минуту со слезами на глазах он протянул Миньясу маленький никелированный ключик замысловатой конструкции.

— Умоляю вас, — прошептал он, — не делайте этого…

Миньяс рассмеялся ему в лицо.

— Как вовремя я здесь оказался! — съязвил он, помахивая ключом перед носом у Дро. — Я и на сей раз помогу вам выпутаться… Итак, до вечера, и будьте на месте; я позвоню вам.

* * *

— Здесь проживает господин Педро Коралес?

— Здесь, сударь.

— Передайте ему, любезный, мою визитную карточку и скажите, что его желает видеть господин Миньяс, компаньон доктора Дро.

Камердинер, встретивший Миньяса у входа в богатую квартиру, спешно нанятую новоиспеченным миллионером Педро Коралесом, в нерешительности остановился.

— Господин Коралес не принимает, — сказал он, — ему нездоровится.

Миньяс состроил огорченную мину.

— Новость невеселая, — сочувственно сказал он. — Коралес болен? Вот бедняга…

Он выдержал паузу, затем повторил не допускающим возражений тоном:

— И все-таки, милейший, передайте вашему хозяину мою визитную карточку, я к нему на два слова, дело срочное; когда он узнает, что я от Поля Дро, он тотчас примет меня.

Камердинер молча поклонился, провел Миньяса в просторную гостиную и попросил обождать.

Ждать пришлось недолго. Как только Педро Коралес узнал, что его хочет видеть компаньон Поля Дро, он, вопреки ожиданиям своего камердинера, немедленно вскочил.

Не достав морфия в лечебнице, молодой человек с час назад приплелся домой и в отчаянии повалился на постель, стуча зубами, дрожа от лихорадки, корчась в нестерпимых муках.

Однако достаточно было произнести имя Поля Дро, как он мгновенно преобразился.

Не успел Миньяс усесться в кресло, как Педро Коралес с мертвенно бледным лицом и трясущимися руками вбежал в гостиную.

— Вы спрашивали меня, сударь? — лепетал морфинист. — Вас прислал Поль Дро?

Миньяс встал. Он склонился в поклоне и, словно речь шла о чем-то вполне естественном, без тени смущения заявил: