Пустой гроб

Так оно и было: ненадолго придя в себя, Элен прошептала какое-то слово, имя — имя Фандора!

Журналист склонился к своей невесте.

Он силился улыбнуться, пытаясь обмануть больную, но Элен уже прикоснулась к смерти; тайное предчувствие, какое бывает порой у тяжелобольных, говорило, что жизнь в ней угасает, впереди — смерть и неизвестность.

— Элен… Элен… — нежно обратился к ней Фандор. — Вы звали меня, любимая?

Элен, не отрываясь, смотрела на Фандора, делая невероятное усилие, чтобы ответить ему. Фандор понял, что хотела она сказать, — так спрашивает любящее сердце.

— Фандор, — едва слышно выдохнула Элен, — вы любите меня?

Фандор бережно взял в свои руки исхудавшие руки умирающей, порывисто поднес их к губам.

Целомудренный, благоговейный поцелуй его был полон любви, и Элен улыбнулась — доверчиво, счастливо.

По щекам Жюва катились крупные слезы.

Склонившись к дорогому лицу, нежно прижимая к себе слабые руки невесты, Фандор заговорил, глухо и медленно:

— Я люблю вас, Элен, люблю так, как никогда никого не любили… Люблю так сильно, что эта любовь — единственное, чем я дорожу в этом мире. Так любят раз в жизни, я люблю вас и буду любить всегда.

Лицо Элен тронула улыбка.

— Всегда! — вслед за Фандором повторила она. — Но как скоро все это кончится…

— Нет, Элен, нет, — пылко запротестовал Фандор, — всегда — и конца не будет. Клянусь: я буду поклоняться вам до последнего вздоха. Я выбрал вас, выбрал вас одну, я никогда не забуду, что был вашим суженым, что считал вас не просто невестой, но женой своей, спутницей на всю жизнь, поверенной всех моих тайн.

Едва закончил Фандор говорить, как необычная улыбка осветила белое, точно из воска, лицо Элен.

— Вашей женой, — прошептала она.

А потом она произнесла страшную фразу!

— Перед смертью, Фандор, я хотела бы стать вашей женой. Не могли бы мы пожениться?

От неожиданности Фандор отступил назад.

И вдруг он вспомнил: браки in extremis допускаются законом.

В страшный час заключаются такие браки, они свершаются, когда вокруг бродит смерть, коварная и грозная.

Да будет так! Вся жизнь его — сплошная трагедия, он согласен на эту жуткую свадьбу.

Что за дело им до старухи-смерти, коварной и злющей!

Любовь победит смерть; обручальное кольцо, которое наденет Фандор на палец умирающей невесты, навеки соединит его с той, кому брачным ложем станет ледяная могила.

— Элен… Элен… — твердил потрясенный Фандор.

Несмотря на отчаяние, он опять попытался слукавить.

— Не говорите о смерти, вы не умрете. Как благодарен я вам, что вы согласны стать моей женой… Клянусь, мы скоро поженимся…

Увы! Медлить было опасно. Врач не скрывал, что смерть может наступить с минуты на минуту.

Если действительно Фандор желал этой свадьбы, нельзя было терять ни секунды, он должен был немедленно вступить в борьбу с надвигавшейся агонией.

Удастся ли ему опередить смерть?

Фандор улыбнулся Элен, которая казалась такой счастливой, окутанной какой-то неземной радостью.

Потом он отозвал Жюва в сторону.

— Жюв, — срывающимся голосом начал Фандор, — бегите за священником. Я понятия не имею, каковы формальности при браках in extremis, но, думаю, они просты… Сам я побегу в мэрию — я хочу жениться на Элен.

У Жюва моментально высохли слезы.

Что такое? Неужто это правда? Неужто Фандор и впрямь решил жениться на умирающей?

Жюв не знал, что и сказать. «Должен ли я дать свое согласие? Могу ли я допустить, чтобы Фандор навсегда связал себя с мертвой?»

Раздумывал Жюв недолго. Не прошло и минуты, а он уже упрекал себя за корыстные мысли.

Он хорошо знал Фандора: тот никогда не забудет, что он — муж Элен!

Бедной умирающей девочке это послужит последним утешением, было бы слишком жестоко отказать ей в этой свадьбе, которую она ждала так долго.

— Торопись, Фандор, — шепнул Жюв, — а я пошлю за священником.

Фандор еще раз низко склонился к больной.

— Элен! Любимая! Не пройдет и часа, как вы станете моей женой.

Пристально взглянув на Элен, с которой расставался не без опасений — застанет ли он ее в живых? — Фандор, как безумный, бросился прочь из лечебницы.

В мэрии Нейи Фандора встретил полусонный, апатичный чиновник, который, услышав его просьбу, от удивления вытаращил глаза.

— Вы хотите жениться in extremis? — запинаясь, проговорил он. — Но это же чистое безумие, сударь!.. Так теперь никто не делает. Все это в прошлом, и я лично не советую вам…

Фандор не стал выслушивать его мнение.

— Я не прошу у вас совета, — сказал он, — я пришел навести справки. Я хочу, чтобы свадьба состоялась не позже, чем через час, объясните, что для этого надо сделать, остальное вас не касается.

Фандора проводили к заместителю мэра.

В сущности, во всей этой беготне было что-то омерзительное, а между тем журналист действовал с необычной горячностью, он не забывал, как быстро бежит время, и мысленно отсчитывал минуты на воображаемых часах — минуты, проведенные им вдали от невесты.

К счастью, заместитель мэра оказался более смышленым, чем служащий отдела регистрации браков.

Он узнал журналиста, увидел, как тот взволнован и, не задавая лишних вопросов, все разъяснил Фандору.