Пустенье

– Туан, из Тай-Шин никого невозможно изгнать. Наша община существует не как племя или орда. Мы подчиняемся иным законам и у нас иной порядок. Изучая ИТУ-ТАЙ, мы становимся подобны Ветру. А как можно изгнать откуда-либо Ветер? Он летает неудержимо в любом направлении, между Небом и Землей. Его невозможно поймать, ему невозможно приказывать. Когда Волки обретают Крылья, их уже становится невозможно остановить в своем стремлении к Свободе, к полетам сквозь Вечное Синее Небо. И даже если один Ветерок отобьется от общего потока, это ничего не значит, потому что Ветер меняет направление своего движения в соответствии с голосом своего сердца.

– Но мое сердце не говорит мне, что я должен уйти!

– Правильно, – Юрг говорит полузакрыв глаза, подставляя сморщенное лицо ярким солнечным лучам, – это говорит мне мое сердце. Уйти дач-жен я.

Туан растерян и удивлен.

– Ты должен уйти? Куда?

– На Ту Сторону Дня.

– Но ты… Камкурт! Община не может остаться без руководства. Юрг улыбается:

– Теперь уже нет. Теперь, Камкурт – ты!

– Я!? – Туан недоверчиво смеется, словно отдавая должное юмору своего учителя, – ты говоришь это серьезно?

-Я не могу быть серьезным, ты же знаешь, – старик поднимает палку посох и опускает один из ее концов в воду, – серьезность давно бы свела меня с ума. Серьезность подобна этой палке: на нее опираешься, когда чувствуешь себя неуверенно. Но стоит опустить ее в воду, и ни о какой уверенности не может быть и речи.

Посох выпал из его рук и заскользил по зеркальной поверхности озера.

– Но если ты оказался в воде, она сама будет поддерживать тебя гораздо надежнее старой древесной палки.

– Но причем здесь вода? Ты говоришь, что теперь Камкурт – я. Что это значит?

– Я должен уйти. Завтра вечером будет большая битва. Я уже чувствую движение ургудов под нашими ногами. Они минуют Ворота днем, когда солнце окрасится в черное. Они выйдут, но будут скрываться в пещерах, дожидаясь вечерних сумерек. С наступлением вечера ургуды выйдут в наш мир. Они будут уничтожать все живое, попадающееся им на пути. Но основной их целью будет то, что ты принес ко мне. когда тебе угрожала опасность.

– Ты имеешь в виду…

– Тсс! – Юрг прикладывает палец к губам, – не произноси вслух его названия. Сейчас это становится действительно опасно. Ургуды где-то совсем рядом. Если они завладеют Им, они смогут открыть Ворота своего мира настежь, и тогда нечисть хлынет оттуда подобно таежному гнусу, которого уже будет невозможно остановить. Поэтому Его нужно надежно спрятать. Но сделать это лучше меня не получится ни у кого. Потому что я лучше остальных знаю дороги невидимого мира. Я унесу Его туда, где ургуды и их Черные Властелины никогда не смогут отыскать Его.

-А… что же будет с нами? Юрг опять пожимает плечами.

– Тебе теперь решать, какова будет дальнейшая судьба Клана. Вы можете раствориться в лесу, где вас будет очень сложно найти даже многочисленным ургам. Можете уйти со мной, исчезнув из этого мира подобно теням в солнечный день. А можете вступить в битву с Ургачимиду. проявив все свое воинское искусство и силу союзных духов. Какой путь выберешь ты, мне неведомо.

– Но почему я? Почему ни Юрмон. твой сын? Он гораздо более опытный воин, нежели я. Управление Кланом по праву принадлежит ему.

Юрг кивает, складывая руки на груди.

– Не мы выбираем, кому встать во главе Общины. Воинское мастерство здесь не играет никакой роли. Юрмон знает это, и он пойдет за тобой, как и все остальные тайшины, какое бы решение ты ни принял. Но прежде чем принять его, ты должен все хорошенько взвесить.

– Сколько у меня есть времени? Юрг разводит руки в стороны:

– У тебя его нет. Отталкивайся от этого понимания. Окончательное решение ты должен принять до заката солнца. Потом наступит ночь, последняя ночь перед битвой. И тайшины либо уйдут в Сновидение, либо останутся ждать рассвета. Рассвета, который принесет людям день, наполненный невиданным ужасом.

***
Барнаул
Анна ждала их в «Тойоте», слегка задремав, свернувшись калачиком на заднем сиденьи автомобиля. Всеволод осторожно потрогал ее за плечо. Девушка вздрогнула и открыла глаза, испуганно вглядываясь в полумрак салона. На улице была уже ночь, и Санаев включил только тусклый осветитель, установленный за зеркалом заднего обзора.

– Ой, ребята. А я такой сон про вас страшный видела. Ну как, нашли? Филатов издал неопределенный звук, похожий на сдержанный вопль

восторга и разочарования одновременно.

– Найти-то нашли. Да не сберегли.

Анна удивленно переводила взгляд с одного мужчины на другого.