Пустая

Я прошла в светлый кабинет, где всегда пахло свежестью. Мне нравилось здесь дышать глубоко, так, как учила Эльвира, чувствуя прилив силы и уверенности. Я села в удобное кресло для посетителей и даже как-то с сожалением отметила, что больше никогда не приду на прием к Эльвире. Заглянула в телефон, сверяя точное время вылета с электронным билетом, который я купила еще вчера.

Когда позади меня открылась дверь и в кабинет вошли, я почувствовала резкий ледяной холод, который пронесся морозной дрожью по всему моему телу. Никогда не испытывала приступов паники и страха просто так, в середине дня. А сейчас слыша, как дверь медленно закрываться на замок и тяжелые шаги в мою сторону, меня накрыло паническим страхом, от которого внутри все дрожит и сердце резко начинает заходиться аритмией.

Застываю на месте, чувствуя, как тело наливается свинцом, не позволяя пошевелиться. Шаги стихают, и нечто страшное из моего сна и прошлого останавливается позади меня, настолько близко, что я чувствую его тяжелое дыхание. Все, что я могу — это лишь глотать недостающий кислород, сжимать до боли в руках подлокотники кресла, зажмурить глаза, пытаясь прийти в себя и избавиться от внезапной галлюцинации. Я словно попала в фильм ужасов, когда еще не видишь всей картинки целиком, но тревожная музыка в голове говорит, что позади меня мой демон и он пришел за мной.

«Он мертв, его нет, он — лишь плод моего больного воображения. Я больна, моя болезнь прогрессирует, я просто сплю, не осознав, что это сон. Но его нет. Он в аду, а его мерзкое тело давно сгнило под землей.» Повторяю это сама себе, пытаясь дышать, как учила меня Эльвира. Но жуткий панический страх не уходит. Вздрагиваю, буквально подпрыгивая на месте, когда ощущаю прикосновения грубых пальцев к моей шее и жуткое противное дыхание возле уха, которое никогда не забуду.

— Ну, здравствуй, моя маленькая, — от каждого слова, произнесенного голосом, который я не слышала уже несколько лет, меня начинает тошнить, выворачивая наизнанку. — Хотя ты уже не малышка. Ты женщина. Такая сладкая и вкусная, — протяжно проговаривает мне в ухо, задевает противными губами мою мочку, водит грубыми пальцами по шее, убирая мои волосы в сторону. Каждое его прикосновение словно ожог. Боже, когда я проснусь?! Или прекращу видеть эту ужасающую галлюцинацию?! — Скучала по мне?

— Ты мертв! Тебя нет! Убирайся из моей головы, оставь меня, наконец, в покое! — собираясь с силами кричу я, но все еще боюсь повернуться и посмотреть моему страху в глаза. Мне кажется, что пока я его не вижу — он не реален. Я не знаю, где я нахожу силы соскочить с кресла и отбежать в противоположную сторону кабинета, снеся на своем пути огромную напольную фарфоровую вазу, разбив ее вдребезги.

— Да, моя малышка меня не забыла, — гадко смеется мой монстр, смотря, как я вжимаюсь в стену, мечтая слиться с ней, растворится или пройти сквозь нее. Он все такой же гадкий, противный с жуткими похотливыми глазами цвета отравляющей ртути. До тошноты идеален в темно сером костюме тройке без единой складочки. Мой хозяин остался прежним, только постарел немного. Он не спешит ко мне приближаться, как всегда, наслаждаясь моим страхом, питаясь эмоциями. Он спокойно садится в кресло на мое место, закидывает ногу на ногу, принимая любимую позу.

— Надеюсь, ты не забыла, что нужно сделать, когда перед тобой твой хозяин? — спрашивает он с гадкой ухмылкой на губах. Я не забыла, что должна встречать его на коленях. Эти знания он вбивал в меня долгое время и, как бы я ни хотела, я никогда этого не забуду.

— Убирайся к черту! Тебя нет! Ты — моя галлюцинация! Ты мертв! Ты всего лишь плод моего больного воображения. Мертвецы не оживают! — истерично кричу, задыхаясь, трясу головой, чтобы, наконец, избавиться от удушливого видения, щипаю себя за руки, но он не исчезает, а наоборот начинает противно смеяться, забавляясь моей истерикой.