Пустая шкатулка и нулевая Мария. Том 7

То, что я узнала и приняла правду, не делает процесс менее неприятным; все мое тело охватывает тошнотворное ощущение, будто кровь вдруг потекла в обратном направлении. Я больше не сильная. Я даже притворяться сильной не могу. Моя слабая половинка, вернувшаяся ко мне, беспомощна, у нее ничего нет.

Все мое прошлое вплывает в меня, атакует меня печальными воспоминаниями. Даже сейчас, прекратив сбегать, я все же не могу заставить себя радоваться этому миру; я потеряла счет, сколько раз он заставлял меня страдать. В этом мире нет ни крупицы ласковости.

Реальность сурова, неблагодарна, зла, капризна, несправедлива, страшна…

…Но.

Но я больше не одна.

– Верно, Кадзуки?

Вот почему я могу снова стать Марией Отонаси.

***

Я поднимаюсь с морского дна и прихожу в себя в моей бывшей квартире.

«О» здесь больше нет. Взамен в руках у меня красивый, но хрупкий прозрачный кубик.

И я не одна.

– Ах…

От одного его присутствия у меня на глаза наворачиваются слезы. Я плачу от облегчения. Не хочется признавать, но такова истинная я.

– Ах… Кадзуки.

Он сидит на полу. Я крепко обнимаю его, но он не реагирует. Смотрит в пространство пустым взглядом.

Пройдя через безумное число повторов, Кадзуки потерял все. Абсолютное одиночество отняло у него разум и память, превратило его в безжизненную оболочку. Даже его душу преобразила моя жуткая «шкатулка». Вряд ли он когда-нибудь снова станет прежним.

Реальность сурова, как всегда. Жизнь подкидывает мне все новые испытания.

Однако я не буду больше полагаться на «шкатулки».

Плача, я пытаюсь создать на лице лучшую улыбку, на какую только способна, и обращаюсь к Кадзуки:

– Слушай, Кадзуки… Ты помнишь тот раз в «Комнате отмены», когда я совсем упала духом? Ты тогда протянул мне руку и сказал: «Я пришел, чтобы встретиться с вами, о миледи Мария». И потом ты сказал, что будешь защищать меня, даже если ради этого тебе придется всех предать. С тех самых пор ты всегда делал то, что пообещал тогда. Ты всегда пытался спасти меня, когда я сидела в плену на морском дне и притворялась сильной. И ты сдержал свое слово. Чтобы спасти меня, ты действительно нырнул в морские глубины. Чтобы найти меня, ты действительно предал всех, не считаясь с болью, которую тебе это причиняло.

Я кладу прозрачную «шкатулку» на пол и нежно обхватываю обеими руками ладонь Кадзуки. Его пальцы слегка дергаются, но, похоже, это только рефлекс.

– Пожалуйста, прости меня. Я только одно могу сделать, чтобы как-то искупить свою вину.

Я глажу его руку.

– Я буду с тобой до конца своих дней.

Кадзуки никак не реагирует.

– На этот раз я не сдамся. Я буду ждать твоего возвращения. Это ничто по сравнению с тем, сколько ты ждал моего, верно? Нет… не совсем так. Дело не в том, чтобы ждать или не ждать. Судьба сделала нас неразделимыми. Я всегда буду рядом с тобой – других вариантов просто не существует.

Я улыбаюсь ему.

– Потому что это наша повседневная жизнь.

На его ладонь падает слеза. Не могу отрицать: мне больно, что он смотрит в пространство, а не на меня.

– Тогда все будет хорошо, верно? Ты ведь сам говорил, что нет такого отчаяния, от которого не может исцелить повседневная жизнь, верно? – произношу я дрожащим голосом. – Я верю в тебя. Ведь ты победил Аю Отонаси.

Кадзуки вернется.

Но, честно говоря, этот обратный путь кажется таким бесконечным и трудным, что меня охватывает тоска.

– Ты узнаешь меня?

– Ты понимаешь меня?

– Ты видишь меня?

– Ты ощущаешь меня?

– Ты помнишь меня?

Все мои вопросы остаются без ответа.

Должна признать, я почти упала духом, но все же пытаюсь удержать улыбку. Надежда еще есть.

– Не бойся. Если ты забыл меня, я буду звать тебя по имени, как ты звал меня, пока ты не найдешь меня заново.

– Кадзуки, – произношу я.

– Кадзуки, – произношу я со слезами в голосе.

– Кадзуки, – произношу я ласково.

– Кадзуки, – произношу я бодро.

– Кадзуки.

– Кадзуки.

– Кадзуки.

Я продолжаю звать его по имени.

Солнце село. Все это время Кадзуки вовсе не сидел без движения: он вставал, ходил, даже молча прикасался к моему лицу и телу. Однако за этими движениями не было мысли. Но, как ни странно, он ни разу не ударил кулаком по стене.

– Кадзуки.

Я, наверное, уже тысячи раз сегодня назвала его по имени, но я совершенно не против. От одного произнесения этого слова я счастлива.

Внезапно Кадзуки садится на корточки. Похоже, он заметил прозрачную «шкатулку». Он подбирает ее и пристально смотрит, не двигая ни единым мускулом.

– Кадзуки?.. Что случилось?

Кадзуки сжимает «Ущербное блаженство» раненой правой рукой, которая по-прежнему обладает силой уничтожать «шкатулки» – силой «Пустой шкатулки».

Хрупкий прозрачный кубик разбивается без малейшего сопротивления.

«Ущербное блаженство» уничтожено раз и навсегда, и «Пустая шкатулка» Кадзуки тоже теряет силу.

Все кончено. Я уверена, в наши жизни никогда больше не вмешаются «шкатулки»; Кадзуки продержался до конца и истребил своего врага.

Кадзуки победил «шкатулки».

Он поворачивается ко мне. В его глазах нет разума, и они меня не видят. Думаю, он даже себя не осознает.

Однако Кадзуки не отводит от меня взгляда.