Пустая шкатулка и нулевая Мария. Том 3

Кроме фамилии, с Юри-сан у нее не было ничего общего. Если бы мне пришлось описать ее одним словом, это было бы слово «хулиганка». Скажем, как-то она на перемене взяла и сбрила себе брови; в другой раз обработала наш кабинет огнетушителем, так что все стало розовым – таких выходок у нее был миллион. Девчонки за глаза называли ее «двинутой».

Конечно же, Янаги-сан меня пугала; говоря откровенно, я не хотел иметь с ней абсолютно ничего общего. Вообще мало кто захотел бы связываться с одноклассницей, которая красится в блондинку, ходит в допотопной длинной юбке, каких даже другие прогульщицы не носят, да еще и курит втихаря.

Однако один из таких «мало кто» был совсем рядом.

«Тодзи Кидзима», мой лучший друг.

Тодзи был невероятно любопытен; его глаза начинали блестеть всякий раз, когда он натыкался на что-то новое для себя. За ее прибабахами он всегда следил сияющим взглядом. Наверно, для Тодзи было вполне естественным, что его к ней тянуло.

Янаги-сан отшивала его в первые разы, когда он ей признавался. Но, по правде говоря, она, наверно, нуждалась в ком-то, кому она была бы небезразлична. В конце концов, она приняла признание Тодзи, и они стали встречаться.

И как только они стали встречаться, она показала свою истинную натуру.

Натуру очень одинокого человека.

Она зависела от Тодзи. Зависела настолько, что это было уже ненормально. Она не отходила от него ни на шаг, она угрожала другим девушкам, которые подходили слишком близко. По желанию Тодзи она вернула волосам естественный черный цвет, стала носить нормальные юбки и закопала сигареты в саду.

Тодзи был для Янаги-сан всем.

Поэтому для нее было невыносимо, когда он, ее всё, не полностью соответствовал ее ожиданиям – даже если это были просто какие-то слова или манеры, которые ей не нравились. Даже крохотные разочарования становились для нее громадными трагедиями. Настолько, что иногда она пыталась вскрыть себе вены на запястьях.

Единственным, кто мог выслушивать ее стенания, был я.

Ее звонки всегда начинались с плача. Частенько она уводила меня в безлюдные места и рыдала там.

Сперва я всего лишь слушал, что она мне говорила. Но постепенно она стала требовать от меня более существенных утешений. Она требовала, чтобы я гладил ее по голове, чтобы я обнимал ее, чтобы я спал рядом с ней, чтобы я пил ее слезы. Помню, она говорила какие-то глупости вроде того, что она успокаивается, глядя на мое лицо, когда я слизываю слезы у нее со щек, хотя одновременно она при этом чувствует вину перед Тодзи.

Да, она зависела и от меня тоже.