Пустая шкатулка и нулевая Мария. Том 1

— Значит, бесполезно, хоть я и зашла так далеко… Понятно, ты сегодня на один уровень тупее, — жалуется она себе под нос. — Если ты забыл, вспомни сейчас. Мое имя «Мария».

…«Мария»? Нет, эээ… ты ведь «Ая Отонаси», да?

— Это, это твой псевдоним или что-то типа?

— Заткнись.

Она мрачно смотрит на меня, даже не пытаясь скрыть раздражение.

— Ну и ладно. В этот раз ты совсем никакой, ну, значит, буду делать то, что сочту нужным.

С этими словами Отонаси-сан отворачивается.

— А, постой… — не задумываясь, останавливаю я ее. Она снова оборачивается, на этот раз с утомленным видом. Я машинально вздрагиваю.

Я не уверен. Но, судя по поведению Отанаси-сан, возможно…

— Возможно, мы когда-то уже были знакомы?

После этих слов Отанаси-сан приподнимает уголок рта.

— Да, мы были любовниками в прошлой жизни. О любимый мой Хасавэй, как же печально твое нынешнее состояние! Ты не был таким идиотом, когда приходил воздавать хвалу мне, принцессе враждебной страны.

— …Эээ, чё?

Я в полном офигении. Отонаси-сан, похоже, довольна, что видит меня таким; впервые за сегодняшний день на ее лице появляется улыбка, действительно похожая на улыбку.

— Шутка.

* * *

На следующий день.

Я увидел труп Аи Отонаси.

8946-й раз

Услышав мои слова, Моги-сан молчит несколько секунд, печально глядя на меня. Затем с таким видом, словно ей неловко, бормочет в ответ:

— Пожалуйста, подожди до завтра.

2601-й раз

— Я Ая Отонаси.

Единственное, что пробормотала новенькая.

* * *

— О боже! Это мощно!

Мой друг Харуаки Усуй, ч ь я п а р т а р я д о м с м о е й, произносит эти слова довольно громко, хотя урок еще не окончен, и с силой хлопает меня по спине.

Харуаки? Вообще-то это больно, знаешь ли, и взгляды одноклассников тоже смущают…

Харуаки уже смотрит назад, на новенькую, Аю Отонаси.

— Мы встретились взглядами! Это мощно!

— Ну, раз уж ты обернулся, чтобы посмотреть на нее, ничего удивительного, что ваши взгляды встретились.

— Хосии, это СУДЬБА!

Погоди-ка, чего? Судьба?

— И вообще, она такая хорошенькая! На мировом рынке она бы точно котировалась как произведение искусства… а затем ее бы объявили национальным достоянием. Ооо, для меня уже слишком поздно, мое сердце украдено… пойду признаюсь ей.

Быстро, однако!!

Звенит звонок. После того как мы встали и поблагодарили учителя, Харуаки, не садясь обратно, направляется прямо к Отонаси-сан.

— Ая Отонаси-сан! Я влюбился в тебя с первого же взгляда. Я люблю тебя!

Уааа, он правда это сделал…

Я не слышу, что отвечает Отонаси-сан, но лицо Харуаки говорит само за себя. А, нет… даже на лицо его смотреть необязательно.

Харуаки возвращается к моей парте.

— Бред… меня отшили?

Он думал, у него есть шансы?.. Он меня пугает, он, похоже, правда был настроен серьезно.

— Разве это не естественно? Такое внезапное признание только раздражает!

— Мм, да, в этом есть смысл. Что ж, ладно, я признаюсь еще раз. Но уже не внезапно! В один прекрасный день мои чувства обязательно достигнут ее!

С одной стороны, его оптимистичному стилю мышления можно позавидовать, но с другой стороны, я, пожалуй, воздержусь.

— Веселитесь, парни? Мне на вас смотреть прикольно, но вот девчонки глядят на вас двоих презрительно.

С этими словами к нам присоединяется Дайя.

— Ээ?! Разве не одного Харуаки они презирают?!

— Неа, тебя тоже. Для девчонок вы два сапога пара.

— Ого, ты такой же сапог, как и я? Какая честь! Ты согласен, Хосии?

Что угодно, только не…

— Кстати, Дайян, ты ведь тоже не отказался бы к ней подгрести, верно?

Харуаки подталкивает Дайю локтем. Он не боится это делать, скорее всего, потому что они с Дайей дружат с детства. А может, ему просто наплевать на последствия.

Дайя вздыхает и отвечает не задумываясь.

— Абсолютно нет.

— Не может быть! Кто ж тогда способен тронуть твое сердце, Дайян!

— Не имеет значения, бьется ли мое сердце быстрее из-за вида Отонаси-сан. Я, может, и признаю ее красоту, но тем не менее совершенно не хочу к ней приближаться.

— Ээээ?..

— Харуаки, ты так ничего и не понял, да? Ну конечно, это чувство не понять такой мартышке, как ты, который всю жизнь идет за своими инстинктами и хватает любую девчонку, лишь бы у нее лицо было красивое.

— Чего?! Для начала, какое отношение имеет инстинкт к заботе о своей внешности?!

— Поскольку внешность ребенка прямо связана с его благополучием, инстинкт влечет к тем, кто хорошо выглядит.

— Ооо. — Ооо, — мы с Харуаки восхищенно выдыхаем в унисон. Дайя делает удивленное лицо, как будто он в шоке, что мы не знали таких простых вещей.

— Аа, я понял, Дайян! Ты, значит, имеешь в виду, что ее красота настолько недостижима, что даже ты не можешь к ней подгрести! Неминуемое поражение! Это так, верно? Это как лиса, которая думает, что «виноград все равно кислый», если не может до него дотянуться. Это называется рационализацией. Как позорно! Это просто позорно, Дайян!

— Сколько из моих слов ты вообще услышал? Черт тебя подери. …Ну, вообще-то, первая часть твоего заявления не то чтобы совсем неверна. Но за вторую я тебя убью.

— Охо, значит, ты правда не можешь ней подгрести.