Пустая комната

Появилась ведущая. Она с улыбкой отчеканила: — Дорогие друзья, вы смотрели очередную передачу. Пусть восприниматели серии К-217 не удивляются ее краткости. Из-за возросшего числа сенсокиберов объем передаваемой информации стал вновь затруднять реконструированный Сенсотранслятор. С сегодняшнего дня передачи для всего континента уменьшаются на 60 %. Предстоит реконструкция. А до тех пор мы будем встречаться с вами каждую восьмую субботу. До новых встреч, дорогие восприниматели нашей образцовой программы.

— Я уже ничему не удивляюсь, — сказал Глиф после длинной паузы.

— Глиф, милый, принеси, пожалуйста, два стакана серебристого.

— Оба тебе?

— Да, оба.

Со вздохом Глиф толкнул дверь, которая к радости всей семьи была поставлена на пять месяцев раньше обещанного.

Дверь не поддалась. Ручка только вертелась вокруг хорошо смазанной оси.

— Глиф, ты еще здесь!

— Дверь не открывается!

— Дверь? Какая дверь? — как в полусне прошептала жена.

Отмеренно, с едва сдерживаемой злостью он сказал: — Дверь в нашу квартиру, расположенную в действительных координатах мегаполиса.

Ее волосы упали на глаза как разорванный флаг.

— Пробуй еще! Сделай что-нибудь!

Муж разбежался, ударил дверь плечом, потом ногой и так пять раз. Он знал, что это не имеет смысла.

Вокруг в бледно-зеленом свете пульсировали голые стены пустой комнаты.

Румпа сидела на полу, сжавшись в комочек, вся бледная. Ей на секунду показались смешными белые волосинки в лимонно-желтых усах мужа, но потом стало еще грустнее. Она заметила, что глаза Глифа цветом напоминали осеннюю траву, побитую первым снегом.

— Я тебе все скажу, Рум, — проговорил он, обняв ее. — Все-все. Я боялся этого, но не хотел думать о нем. У меня есть двое коллег, с которыми произошло то же самое. Один из них, впрочем, тут же поменял место жительства. Рум, храбрись. Техники ошиблись и вместо того, чтобы сместить по фазе пустую комнату, сместили квартиру. Небольшая ошибка. В данный момент мы не существуем для всех остальных, мы вне времени.

— Как же тогда мы сюда вошли?

— Эффект проявляется позднее. Чудесный капкан для любителей природы.

— Глиф, — разрыдалась она, — до каких пор мы будем вне времени? Нельзя ли как-нибудь сигнализировать о помощи?

— Из этой комнаты, Румпа, мы никому не можем сигнализировать.

— А Лиметья как же?

— В течение трех дней она не сможет помочь нам. Подобные случаи еще редки и нет аварийной службы, — он снова обнял ее, и их сердца, слившись в одно, стали стучать в унисон.

Березовые листья в роднике чернели, река высыхала, раки скрывались в тине, сирень тут же повяла, снег стал серым и где-то близко закричал олень со сломанными рогами.

— Глиф, раньше мы ударялись о мебель и передачи кончались для нас преждевременно. Но мы хотя бы получали синяки только на теле.

— Только на теле?

— Может быть, это и не так, но сейчас мы как в тюрьме. Ты говоришь, что никто не придет нам на помощь. Это правда, Глиф? Ответь! Правда?

— Не кричи!

— А я не кричу! Все равно, кроме тебя, меня никто не услышит! Разве плохо нам было в общей комнате? Там по крайней мере мы могли тут же выпить стакан серебристого!

Он освободил ее от своих объятий и стал расхаживать по комнате в равнодушном зеленом свете.

— Глиф, ну что ты молчишь? Скажи, как поступили твои коллеги!

Избегая смотреть ей в глаза, алерк сказал: — Да, мы не первые, но и не последние. При этих темпах и этой бешеной гонке… Через три дня техники, которые сделали нам комнату, придут на проверку. Таков порядок.

— Целых три дня! — закричала Румпа. — И все эти три дня мы должны сидеть здесь, никого не видя, ничего не имея в этих искусственных джунглях! Три дня! Это…

Супруг прикоснулся к ее коленям, холодным как лед.

— Рум, скажи спасибо, что техники регулярно ходят на проверку. Они поменяют фазы и мы вернемся туда, откуда пришли, Рум. Все будет в порядке.

— Но за три дня мы с ума сойдем в этой пустой берлоге.

— Откуда ты знаешь? Надо терпеть, стиснув зубы. Всего-то три дня. Но подумай, Рум, через восемь суббот у нас снова будет сенсовидение.

Румпа всхлипнула и обняла Глифа, накрыв ему плечо своими безжизненно повисшими волосами, и заплакала.

В желанной комнате все еще ощущался юный запах снега — щедрый подарок Сенсотранслятора. В эту первую ночь постоянно струился тихий зеленый свет. На Планете Режимов сенсокиберам всех серий был дан отдых. Сложенные в ангары мертвыми штабелями, они ждали того часа, когда снова оживут миллиарды их сенсоров-глаз, разноцветных и сияющих, померкнувших и слепых, детских и зрелых.

Через трое суток и восемь суббот.