Пустая клетка

– Они все были на другой стороне дома. Здесь сидели одни женщины. Пока мужчины прибежали, этот безумный уже убежал. Где же его поймаешь среди ночи? Мы кричали, звали караульных, соседи повыбегали, но он, как сквозь землю провалился?

– Почтенный кади подтверждает слова свидетельницы, что франк провалился сквозь землю?

Елейный голос звучал пугающе и ответа не последовало. Внезапно наиб резко выпрямился и громко заявил:

– Если почтенные судьи не возражают, я хотел бы попросить этих добрых женщин пройти со мной во двор и подтвердить, тот ли человек, которого я покажу, приставал к ним этой ночью?

Даже бывалые яргучи удивлённо развели руками. Где это видано? Не успел человек подать жалобу, а виновного уже схватили и привели в суд? Воистину ханская стража всесильна. Все вышли во двор. Наиб подвёл женщин к рогоже, лежавшей на земле и поднял её.

– Он?

Женщины в ужасе отшатнулись.

– Вроде… Темно было. Плащ спутать трудно, да и на лицо… вроде. И волосы…

Повернувшись к приходскому кади наиб грозно спросил:

– Значит вы говорите, что этот человек провалился сквозь землю? Посреди улицы полной разъярённых людей? Так вот! Его задушили и пытались тайком увести тело к реке. Какого удовлетворения вы требуете от Дивана за нанесённую вам обиду?

III. Бонифаций из Матреги

На бедного Сулеймана было жалко смотреть. Лицо его стало красным, а глаза выпученными, как у варёного рака. По щекам толстяка струился пот. Бадр-ад Дин между тем обратился к приходскому кади:

– Ты опросил свидетелей? Или решил жаловаться в Диван, только послушавшись эту крикливую женщину?

– А мне страшно интересно, где покойный взял свиную ногу? – добавил наиб, – За всю свою жизнь я не видел в Сарае ни одного мясника, который торгует свининой и не знаю ни одного хозяина, который держит свиней. Для свиньи нужны старые дубравы, какие растут под Булгаром. Видно к твоей жене приставал сам шайтан, коль, получив отказ, он в один миг успел слетать в русские леса.

– Лежит! Во дворе моём лежит, – ухватился за свиную ногу, как за соломинку перепуганный Сулейман. – Я слуге велел отнести подальше от усадьбы и зарыть, где-нибудь. А пока валяется под забором.

Главный кади задумчиво поскрёб затылок под чалмой.

– Придётся мне самому заняться этим делом. Убитого нужно будет передать священнику из их миссии. А убийц придётся искать в мусульманском квартале. Пошлите стражника с этой вздорной женщиной, пусть он принесёт свиную ногу – сощурясь, Сулейману, – Молись, несчастный, чтобы эта нога нашлась. Иначе ты горько пожалеешь о том, что затеял сутяжничать в священный месяц Рамазан.

На секунду замявшись, добавил:

– Послушавшись свою сварливую жену. А ты, – повернулся уже к кади, – ступай с ними и попроси пусть староста соберёт и опросит свидетелей.

Подождав, пока процессия, сопровождаемая ханским гвардейцем, скроется за краем площади, Бадр-ад Дин засобирался и сам:

– Нужен ещё один писец. Пусть запишет все показания и доложит мне. Ты поедешь? – обратился к наибу.

– Придётся. Иноземец видно важная птица и франки обязательно пожалуются везирю, а то и самому хану. Потребуют найти убийцу. Хотя, конечно, лучше бы всё это оказалось правдой. Оскорбил верующих, да ещё в священный месяц, сгоряча убили. Нехорошо, конечно, но, если бы его в суд притащили, всё равно бы не сдобровать. Знаю я это место. Там как раз стена к стене с Сулеймановым двором мечеть стоит – они несколько соседей, для своих поставили. Можно ведь подтянуть, что богохульник в молитвенное здание метил, имама оскорбил. А за это по Ясе – смерть.

– Зачем же жаловаться пришли, коли сами убили?

– Покойника этого ночная стража перехватила. Его тайком везли на телеге к реке. Ещё бы немного, и концы в воду. А шум многие слышали. Если бы не стража, мы сейчас поехали бы к франкам виновного искать. А он исчез. Известное дело, в ответе те, кто остался. Им лишний скандал не нужен – стали бы откупаться. Расчёт верный. Да, видно шайтан попутал.

– В святую ночь на земле тесно от ангелов, – назидательно поправил кади, – Они и не дали свершить несправедливость.

Чтобы не сидеть в полутёмном Диване – окошечки там маленькие, узкие, чтобы зимой их легче было плотно закрыть, наиб увязался за Бадр-ад Дином. Тот решил, пока суд да дело самому прогуляться за писцом, которого нужно послать в квартал злосчастного Сулеймана.

Главный кади Сарая Бадр-ад Дин ал-Арадж был полным тёзкой верховного кади Бадр-ад Дина ибн-Ибрахима, но, в отличии от того политику не любил и старался держаться подальше от сильных мира сего. Человек благочестивый и книжный, он помимо судейских обязанностей возглавлял медресе, не так давно воздвигнутое в столице ханом Узбеком.