Пусть умрут наши враги

Дрожа от напряжения, двумя руками со вздувшимися венами Сыч обхватил мощные челюсти ящера, залегшего в густом колючем кустарнике рядом с ним. Бока зверюги резко вздымались и опадали. Бешеный галоп по выжженной солнцем пустоши и прогулка по минному полю изрядно измотали зога. Он был едва жив: его брюхо и хвост посекло осколками хлопков, оторвало оба пальца на левой передней лапе, один глаз заплыл и почти не видел, а загноившаяся рана на груди не зарастала – в прорехе кожи и мяса белело ребро.

Сычу даже жалко стало зверюгу. Жалость… Это чувство было новым для него, доселе неизведанным, и оно жутко не понравилось следопыту. Ну да все равно нельзя позволить зогу всхрапнуть или застонать. Ни за что нельзя!..

Живот файера раздуло так, что руке было уже больно: пережало кровеносные сосуды, сдавило мышцы. Но стравливать лишнее Сыч огнедышащему запретил.

Потому что тогда их присутствие будет раскрыто.

Нет, Сыч вовсе не опасался выдать себя. Схватка с теми, кто, разводя пары в котле, суетился у самоходки, закончилась бы, не успев начаться, потому что у него же есть Кара, его верная подруга, его прекрасная боевая секира. Пока она с ним заодно – Сыч непобедим. Но тот, кто рыскал за ним все это время, чье смрадное дыхание, забивающее вонь озера-отстойника, он постоянно ощущал затылком… Это существо звало себя Мстителем, и Сычу очень не хотелось встречаться с ним, и пока что Сычу удавалось «заметать» свои следы в пространстве и не только, но силы его были на исходе, долго так продолжаться не может.

Скрываясь за ветвями и листьями кустарника, Сыч с тоской следил за тем, как клейменый мальчишка умывается. Если бы не Мститель, который был рядом, где-то очень близко, все уже решилось бы, Сыч выполнил бы свою миссию.

Глаза зога налились кровью.

Все равно нельзя позволить ему всхрапнуть!..

* * *

По ту сторону дребезжащих, раскаленных солнцем до ожогов – если притронуться – стальных листов рокотало все отчетливей, все громче. Особенно, если поднимались на возвышенность, а когда ныряли в долину – становилось совсем тихо, будто ничего не происходит, будто все спокойно и мирно. В самоходке хрипло и вязко дышалось из-за духоты и нестерпимого угара, хотя никто, кроме Зила, не чувствовал запаха дыма, зато все воротили свои чувствительные носы от него, будто Хэби вместе с ним в отстойнике не искупался и вообще был ходячей поляной цветущих поутру роз.

Только Зил влез в самоходку, которая без дров и воды никуда, как оказалось, с места не сдвинется, с него сразу потекло солеными ручьями и чуть ли не гейзерами брызнуло. А покрытые мехом котяры да оба лягушонка и ястребок чувствовали себя вполне прилично. Внешне духота на них никак не отразилась, что было странно, ведь Зил вместе с полукровками пересек самую жаркую пустошь на планете, и сам видел, как полукровкам приходилось несладко безоблачным летним зноем.

Так почему же сейчас иначе?..

Разговоры в десантном отделении – кроме механика-водителя и стрелка, все расположились в десантном отделении, а не в каком-то другом, за это знание спасибо «птице» – слышались приглушенно, будто говорили далеко-далеко и о чем-то совсем неважном.

– …мины?

– …нет, минные поля они давно прошли. Потери у них страшные, но все равно прошли. Чистяки уже у самого Поля Отцов разворачиваются в боевые порядки под грохот барабанов. Принято у них так – под грохот.

– …неужели все так плохо? А мы успеем? Они успеют?

– …на все воля спасителей…

– …на все…

– …воля…

Из размытой бесконечности оттенков и пятен к Зилу прорвалось полосатое лицо Фелиса:

– Тебе нехорошо?

– Нет, все нормально. Я в порядке. Все отлично…

Полосатое лицо плыло, двоилось и троилось, его становилось в десять раз больше, оно занимало все окружающее Зила пространство, а вот собственный голос едва слышался.

– Ну и кого ты хочешь обмануть?

– Себя и только себя, конечно. Остальным же прекрасно видно, что мне совсем худо. Или не видно? Или… – слова путались, цеплялись друг за дружку, их смысл терялся или наоборот – открывался с иной, неведомой раньше Зилу стороны. – Что со мной?

– С тобой все прекрасно, сынок! – полосатое пятно оказалось вовсе не Фелисом. – И со всеми нами все будет прекрасно. Благодаря тебе. Ты – наша надежда!

– С тобой все в порядке, дорогой мой ученик. Помнишь, в Мосе у тебя случилась активация базовых боевых инстинктов? Ты попал в зону действия моего активатора, когда вышел на Арену. Активатор мгновенно определил в тебе своего и установил соединение с тобой. Пакет знаний загрузился в твой мозг и начал срастаться с нервной системой. Процесс этот сам по себе не болезненный, но частенько вызывает временную дезориентацию в пространстве. Потому ты и свалился в бассейн.

Бассейн… вода… Пот тек по лбу Зила, капал на лицо, продолжал свой путь по щекам и срывался на грудь, на стальной пол под ногами.