Пусть умирают дураки

Другим уроком, полученным Калли от Гроунвельта, было настояние не обольщать молоденьких девушек. Гроунвельт просто кипел от возмущения. Он сурово отчитывал Калли: — Что ты, мать твою, выделываешь с этими девчонками? Ты что, какой-нибудь поганый ворюга? Ты полезешь к ним в карман за мелочью? Что ты за парень такой? Может, украдешь их машину? Или, зайдя в гости, унесешь их столовое серебро? Почему же тогда при всяком удобном случае ты лезешь к ним под юбку? Это их единственный капитал, особенно если они красивы. И запомни: если, уж ты отстегнул им «пчелку», то вы в расчете. Ты свободен. Никакого запудривания мозгов о дальнейших отношениях. Никакой лапши на уши о том, что женишься или разводишься с женой. Или что будешь верным до гроба. Запомни: за пять таких бумажек она всегда будет твоей, даже в день собственной свадьбы.

Этот взрыв со стороны Гроунвельта изумил Калли. Очевидно, до хозяина доходили слухи об операциях Калли с женщинами, но так же очевидно было и то, что Гроунвельт не понимал женщин настолько хорошо, как он, Калли: не имел понятия о присущему им мазохизму, об их желании, их потребности верить в обман. Но он не стал спорить. Однако сказал все же, скривившись: — Не так все это просто, как вы представляете, даже если вы и правы. С некоторыми и сотня «пчелок» не поможет.

И, на удивление, Гроунвельт рассмеялся и согласился с Калли. И даже рассказал забавную историю, произошедшую с ним самим. Еще на заре истории отеля Занаду в казино пришла играть женщина, она была из Техаса и стоила многие миллионы, и Гроунвельт подарил ей тогда старинный японский веер, который обошелся ему в пятьдесят долларов. И эта техасская наследница, приятная сорокалетняя женщина, вдова, влюбилась в него. Гроунвельт пришел в ужас. Хотя он и был на десять лет ее старше, он все же предпочитал хорошеньких молоденьких девушек. Однако из чувства долга перед отелем он как-то раз пригласил ее к себе в номер и переспал с ней. Когда она ушла, он по привычке, а, возможно, из дурацкого своенравия, или, может быть, демонстрируя особый жестокий лас-вегасский юмор, послал ей чек и записку, где говорилось, чтобы она купила себе подарок. И по сей день он не знал толком, зачем он это сделал.

Нефтяная наследница взглянула на бумажку и положила ее к себе в кошелек. Мило поблагодарила его. Она продолжала приходить в отель и играть в казино, но она уже больше не была в него влюблена.

А спустя три года Гроунвельту понадобилось найти инвесторов, чтобы построить в отеле дополнительные помещения. Лишние помещения, как объяснил Гроунвельт, никогда не помешают. «Они играют там же, где срут, — говорил он. — Они не ходят туда-сюда. Пусть у них будут удобные гостиные, какие-нибудь выставки, шоу, разные рестораны. Чтобы первые сорок восемь часов им не надо было покидать отель. И после этого они уже на крючке».

Обратился тогда Гроунвельт и к той нефтяной миллионерше. Она выслушала его, кивнула, сказав:

— Ну конечно. — И тут же выписала чек и вручила ему с обворожительнейшей улыбкой. Чек был на сто долларов. — Мораль здесь такова, — подытожил Гроунвельт, — никогда не относись к умной богатой бабе как к глупой бедной сучке.

Иногда, бывая в Эл-Эй, Гроунвельт ходил по магазинам в поисках старинных книг. Но обычно, если у него было настроение, он специально летал в Чикаго на книжные аукционы, где выставлялись редкие книги. В его номере стоял застекленный стеллаж, запираемый на ключ, где хранилась его коллекция книг. Когда Калли въехал в свои новый офис, он обнаружил там презент от Гроунвельта — книгу об азартных играх, первое издание, выпущенное в 1847 году. Калли прочитал ее с интересом, и какое-то время она лежала у него на столе. Но потом, не зная, что с ней все-таки делать, он принес ее в номер к Гроунвельту и отдал ему обратно.

— Я ценю этот подарок, но это все-таки не для меня, — сказал он. Гроунвельт кивнул, не сказав больше ни слова. Калли чувствовал, что разочаровал его, но это каким-то странным образом привело к сближению в их отношениях. Несколько дней спустя Калли увидел книгу в специальном застекленном стеллаже Гроунвельта. Тогда он понял, что не сделал ошибки, и ему льстило, что шеф оказал ему такой искренний знак внимания, пусть даже его выбор был и неудачным. Но Гроунвельт затем продемонстрировал и другую сторону своего характера, в существовании которой Калли никогда не сомневался.

Калли уже давно завел привычку присутствовать при подсчете фишек в казино, а эта процедура проводилась трижды в день. Он сопровождал боссов игорных залов, когда они проводили подсчет фишек на всех столах, для блэкджека, рулетки, крэпса, и наличных за столом для игры в баккару, и даже спускался в хранилище, где стояли сейфы, и подсчитывал кредитки там. Калли всегда казалось, что менеджер хранилища немного нервничает, но он списывал это на собственную естественную для него подозрительность, тем более, что при подсчете наличных, маркеров,[5] и фишек в сейфе всегда все сходилось. А менеджер хранилища был старым проверенным человеком, начинавшим карьеру вместе с Гроунвельтом.