Пусть поднимется ветер (ЛП)

— Да. Вижу. — Астон ступает ближе, наклоняясь и смотря Озу прямо в глаза. — Эта тяга, которую ты выносишь. Я будто смотрюсь в отражение… хотя с меньшим синим цветом на губах.

— Я держу силу под контролем, — говорит Оз, отступая назад и моргая. — Мы держим ее под контролем.

— Вы тешите себя этой ложью, — говорит Астон. Он осматривает ближайших опекунов и качает головой. — Вы все упорно тренировались, как я вижу.

— Так и есть, — соглашается Оз. — Мы пытаемся защитить наших людей.

— А кто защитит их от тебя, — спрашивает Астон, — когда твоя сила начнет выполнять все твои желания, и ты сдашься ей? Что случится, когда ты станешь слишком опустошен и разрушен, чтобы противостоять прорыву боли?

— Если такова цена за окончание войны, так тому и быть! — отрезает Ос. — Даже ты знаешь, что своими силами нам не справиться… и они тоже это знают, иначе не пошли бы на такое.

Он указывает на чрезвычайный сигнал в центре области… тонкая, белая труба ускоряющихся ветров простирается до самого неба.

— Могу поспорить, почему они позвали нас впервые в жизни, — добавляет Оз, глядя на меня. — Им нужен кто-то для выполнения грязной работы.

Астон пожимает плечами:

— Это не означает, что было мудро испортить всю силу тем, что ты не понимаешь. И каждый раз, когда ты пользуешься ей, тебя затягивает все дальше.

— Может, и нет, — бормочет Солана, а затем съеживается, когда все взгляды останавливаются на ней. — Думаю… я нашла безопасный способ использовать силу.

— Вот как? — спрашивает Оз. — Это значит, что ты использовала команды, которым я тебя научил?

— Использовала, — отвечаю я за нее. — И это сбило ее с толку.

— Я в порядке, — начинает Солана, а затем останавливается. — Было сложно. Какая-то часть моей души жалеет об этом. Но сейчас мне немного лучше, ведь я нашла уловку. Если вместо собственных желаний сосредоточиться на потребностях других, сила ведет себя иначе. Тяжелее всего отказаться от эгоистичных мыслей и убедиться, что я жертвую.

— Но ты все равно разрушаешь ветры? — спрашивает Арелла.

— Нет, если они уже разрушены, — говорит ей Солана. — Райден разрушил тысячи порывов… и я уверена, что сегодня он разрушит еще сотни. Мы можем использовать их против него. Вернуть им значимость. Иначе, какой будет их судьба? Бессмысленно дрейфовать, не имея никакой цели? Может, они и разрушены, но не бесполезны. Пока мы уверены, что работаем в гармонии с их потребностями, я не вижу причин, по которым было бы жестоко принять их помощь, какой бы она ни была.

Раньше я не думал об этом в таком ключе.

Я продолжал думать о них, как о мертвых телах, за которыми можно спрятаться. Как об использовании жестокости других, как способ выжить.

Но ветры не мертвы.

Если она нашла способ дать им цель… то почему бы нет?

Я чувствую себя лучше, когда Одри кивает, как будто соглашаясь с рассуждениями Соланы.

— Таков твой план? — спрашивает меня Оз. — В своей битве поставить нас на линии огня, при этом связав наши руки, ограничив силу.

— Думать о других — не значит связать руки, — настаивает Солана. — И это не ограничивает твои силы. А делает сильнее, чем Райдена, согласно его утверждениям.

— И ты можешь подготовиться по своему усмотрению, — добавляю я. — Ты эксперт в военной стратегии. Все, что вам необходимо делать — это отвлекать Буреносцев, чтобы я мог найти Райдена и покончить с ним.

— Ты собираешься с ним покончить? — спрашивает Оз. — Ты понимаешь, что это значит?

— Да, я собираюсь убить Райдена, — отвечаю я.

Надеюсь, медленно и мучительно.

Просто удивительно, как меня потрясает эта маленькая мысль. Мне нужно лишь не выпускать Гаса из мыслей.

— Я помогу, — встревает Солана.

— Как и я, — добавляет Одри.

— Только если потребуется, — поправляю я.

— О, потребуется, — говорит Оз. — Или самоотверженность — это волшебное лекарство от отвращения к жестокости?

— Нет, волшебное лекарство — это ярость, — сообщаю я ему. — Райден убил Гаса прямо у меня на глазах. Он пытал девушку, которую я люблю. Так что, да, я совершенно уверен в том, что прикончу его при первой же возможности.

Я очень горд своим уверенным голосов во время маленькой речи. Пока не осознаю, что сказал слово на букву «Л».

Трусливая часть меня хочет опустить голову, смотреть куда угодно, только не на Одри.

Но убогий отчаянный парень хочет увидеть ее реакцию.

Я украдкой бросаю взгляд…, а она не смотрит на меня.

Но часто моргает.

Она плачет?

Это слезы… это хороший знак?

Что-то попадает мне в бок, и я понимаю, что Солана пихнула меня локтем.

— Оз задал тебе вопрос, — говорит она себе под нос.

Верно. Я должен сосредоточиться на битве и всем, что к ней относится.

— Можно повторить? — спрашиваю я, теряя все доверие, которое мог приобрести.

Оз вздыхает:

— Я спросил, есть ли у тебя предпочтение, как нам организоваться.

— Да, — встревает Астон, и еще раз я хочу обнять его. Он знает все о тактике сражения Райдена и добьется, чтобы все работало, управляя всеми вокруг, посылая опекунов в различные положения и говоря им, как подготовиться к сражению.