Пусть поднимется ветер (ЛП)

Я размышляю над числом приседаний, которые он выполняет, когда Солана отвечает:

— Думаю, Одри с этим справится.

Она улыбается, когда говорит эти слова, но в ее голосе слышится напряжение.

Поэтому я бросаю взгляд на Вейна, думая, хотел бы он, чтобы помогать вызвалась она. Знаю, мои сомнения безумны, но ничего не могу с собой поделать.

Щеки Вейна краснеют, и он пожимает открытым плечом. Но из-за его пристального взгляда мое сердце пропускает удар.

Он сосредоточен только на мне, и словно канатом притягивает меня ближе.

— Одеваться с выбитым локтем сложновато, — говорит он, когда я пытаюсь натянуть рубашку на повязку. — К тому же, я не уверен, что размер подходящий.

По всей вероятности, нет.

Он всегда был таким широкоплечим?

Приходится приблизиться, чтобы распутать рукав, и в итоге я задеваю его живот.

И снова. Ух ты.

Я уверена, что краснею. И воздух покалывает, затуманивая мой разум.

Я в последний раз дергаю рубашку, чтобы прикрыть его, и ткань облегает его мускулы словно вторая кожа.

— Спасибо, — шепчет Вейн, наклоняясь так близко, что его дыхание скользит по моей шее.

Его волосы влажные, а лицо чисто вымыто, возвращая воспоминание о его мальчишестве. Но черты лица выглядят более угловатыми и темными, чем были прежде.

Последние дни заставили его повзрослеть.

Мои глаза блуждают обратно к его узкой рубашке, помимо моей воли, и я замечаю кулон, который должен был быть скрыт под складками ткани.

— У тебя есть кулон хранителя? — спрашиваю я, проводя пальцем по голубому шнурку.

— Вообще-то, он твой, — шепчет он. — Хочешь забрать его?

Я качаю головой.

Мне нравится осознавать, что он у него. Почему-то от этого мы становимся ближе друг к другу.

— Астон дал мне его, — объясняет Вейн, — чтобы я мог знать, жива ли ты. Не знаю, что бы я делал…

Затем его голос вздрагивает, и он прочищает горло, его глаза блестят от слёз.

Моя рука скользит туда, где он сжимает серебряный кулон-перо, и я переплетаю его пальцы со своими.

— Прости, что заставила тебя беспокоиться, — говорю я ему.

— Ты что, серьёзно извиняешься, за то, что Райден захватил тебя? Если бы что-то, что я… — Он качает головой и отступает назад, оставляя между нами пространство. — С тобой, правда, всё в порядке?

— Я в порядке.

Я дергаю рукава своей рубашки, чтобы как-то занять руки.

— От твоей рубашки чешется кожа? — спрашивает он.

Я провожу руками по гладкой фиолетовой ткани:

— Вообще-то, она слишком мягкая.

Моя форма опекуна грубая и тяжелая. В мягкой ткани мне неудобно.

— Ну, а я в этой штуку чувствую себя Капитаном Америкой, — говорит он, дергая рубашку и пытаясь растянуть ее. — Хотя, думаю, я был бы не против, чтобы она превратила меня в суперсолдата.

— Ты и так такой, — замечает Солана. — Плюс, у тебя потрясающее прикрытие.

Она улыбается, но губы Вейна остаются сжатыми и серьезными, его взгляд направляется к двери.

— Вообще-то я думал об этом…

— Эм-м, — перебивает Солана. — Я пойду до конца.

— Я тоже, — говорю я ему.

— Просто выслушайте меня, — спорит Вейн. — Астон может перенести вас в свою пещеру, и вы будете там в безопасности…

— Я не хочу быть в безопасности, — говорит ему Солана. — И обо мне не нужно заботиться. Ты видел меня в драке. И знаешь, что я могу постоять за себя. Нравится тебе это или нет, тебе понадобиться моя сила.

— Какая сила? — спрашиваю я, понимая, что есть вопрос получше. — Как ты вытащила нас из подземной темницы?

Вейн и Солана переглядываются.

— Возможно, мы не должны думать об этом прямо сейчас, — говорит Вейн.

— Нет, она должна знать. — Солана прислоняется к стене, стараясь выглядеть уверенно. Но у нее дергаются руки. — Просто пообещай, что ты выслушаешь меня, прежде чем судить, ладно?

Она ждет, когда я соглашусь, и затем добавляет:

— Я… знаю, как пользоваться силой боли.

Я на шаг отступаю.

Не могу решить, что беспокоит меня сильнее: что я не заметила? Или что они мне не сказали?

— Ты знал? — спрашиваю я Вейна. — Как ты мог ей позволить…

— Он мне ничего не позволял, — говорит Солана. — Это был мой выбор… в результате которого я спасла наши жизни.

— Какой ценой? — требую я ответа.

— Я не разрушаю ветра, если ты спрашиваешь об этом. Я лишь храню порывы, которые уже были разрушены, и при необходимости извлекаю их.

— Но сила все равно может захватить тебя, — говорю я ей.

— Да, меня предупреждали… много раз.

Она снова переглядывается с Вейном, и у меня внутри все переворачивается.

— И ты не возражаешь? — спрашиваю я его.

— Конечно, возражаю.

Я немного успокаиваюсь. Но потом он говорит:

— Но…

При виде выражения моего лица, он вздыхает:

— Временами идеального решения попросту нет… и я знаю, о чем ты думаешь…

— Не думаю, что знаешь.

Для Западных мир должен быть превыше всего.

Он доверяет Солане больше, чем собственному наследию?