Пусть поднимется ветер (ЛП)

— Я не говорил. Тебе нужно позволить ей руководить. И если вы окажетесь в затруднительном положении, попроси совета у Западных.

— Так мы готовы? — спрашивает Солана.

— Да, думаю, время пришло, — соглашается Астон. — Тот участок путей, который вам нужен, в той стороне.

Все, что я вижу — темноту и деревья.

— Сначала мы уйдем, — говорит Астон. — Смотрите за первыми признаками огня. Я устрою хорошее шоу, но они быстро потеряют интерес, так что на вашем месте я бы побыстрее постарался найти туннель.

Арелла хватает меня за руку:

— Верни ее домой.

Мне чертовски хочется обнять ее на прощание, это доказывает, что в данный момент я не могу доверять себе.

— Храбрись, — говорит Астон. — И каждый раз, когда будешь паниковать, цепляйся за это ожерелье. — Она ждет тебя.

Глава 18 ОДРИ

Все, что я чувствую, — это дым.

Мы вернулись в наши одиночные камеры в подземелье, поэтому невозможно сказать, откуда он взялся. Но я не могу представить, чтобы Райден оставил нас в аду… не теперь, когда мы — его желанный приз.

Я все еще не могу поверить, что у нас был четвертый прорыв.

Даже слова чувствуются невозможными.

Но слова моего Западного щита заполняют разум, и я отлично могу понять их.

Он поет об изменениях.

Об импульсе.

О новом объединении союзников.

Если бы только мы с Гасом не были заперты под землей и могли использовать нашу новую силу.

Но Райден отрезал нас от неба.

Я не могла понять команды, которые он прорычал, прежде чем ушел… все они были озвучены на языке боли. Но воздух застывает, даже пылинка не кружится. И мое дыхание исчезает, как только выдыхаю.

Камни грохочут подо мной от эха сражения снаружи.

Я прижимаю ладони к полу, радуясь, что взрывы чувствуются отдаленными.

Надо надеяться, это означает, что Вейн и моя мать прокладывают себе путь на свободу.

— Мы должны выбираться отсюда, — шепчет Гас. — Думаю…

— ТИХО! — рявкает травмированный Буреносец, лязгая шипом ветра против решеток.

Резкий звон металла пронзает мои барабанные перепонки, и я холодно смотрю на него. Он приставлен к нам охранником, пока Райден ведет Буреносцев в бой, и подходит к своей роли на полном серьезе.

— Ты должен помочь нам, — говорю я ему. — Ветер на нашей стороне.

— И с каких это пор ветер знает, что правильно для наших людей? — возражает он. — С каких это пор ветер думает? Он — сила.

— Раньше я тоже в это верила, — говорю я ему. — Но ветер изменяется. Возможно, он борется против ваших жестоких методов. Или, возможно, он всегда мыслил, а мы были слишком высокомерны, чтобы слушать. Так или иначе он показывает нам, где должна быть наша верность. Мы принадлежим ветру и небу.

— Не трать впустую на него свое дыхание, — говорит мне Гас. — Он много раз махал кнутом во время моего допроса Райденом.

— Я не сочувствую никому, кто сталкивается с последствиями своих действий, — рявкает Буреносец. — Вы должны были знать, чего ожидать, в тот момент когда осмелились бросить ему вызов.

— И ты должен знать риск присоединения к нему, — бросает Гас в ответ. — Райден падет, и когда это случится, он потянет свои войска за собой… и это при условии, что он не решит, что ты гораздо полезнее в качестве одного из его Живого Шторма.

— Ах, он придерживает это привилегию для своих пленных, — говорит травмированный Буреносец. — Я уверен, это он планирует для тебя. Как отец, так и сын.

Гас тянется к решетке, но внезапное движение это слишком много для его ослабленного организма. Он падает на колени, кашляя и задыхаясь.

Мой Западный щит порхает в его сторону, обвиваясь вокруг него.

— Видишь? — спрашиваю я Буреносца. — Этот Западный действует самостоятельно.

— Метание от одного человека к другому не тянет на могучее восстание.

— В этом случае тянет, — рявкает Гас.

Он встает и кричит: «Объединись!» Западному, и у меня отвисает челюсть, когда он вскрывает решетку клетки. Металл гнется, будто была сделана из перьев, и когда травмированный Буреносец тянется к ветрорезу, Гас с легкостью уворачивается и сбивает Буреносца с ног.

Парень накидывается на Буреносца, придавливая его плечо одной рукой, а другой нанося удар за ударом.

Кости трещат.

Кровь брызжет.

Крики Буреносца становятся безумными стонами.

— Хватит! — восклицаю я… но приходится кричать много раз, чтобы Гас выбрался из этого безумия.

— Он все еще в сознании, — говорит Гас, хватая упавший ветрорез и прижимая его к шее Буреносца. — Мы не можем рисковать, что он встанет и поднимает тревогу.

— Ты не можешь убить его!

Гас указывает на дыру в своем плече:

— Он смеялся, когда это произошло.

Я сглатываю, пытаясь понять, как тот же солдат, который спас меня от нападения, мог быть настолько жестоким.

Но это не имеет значения.

— Ты теперь под влиянием Западного, — шепчу я. — Никто не знает, как насилие повлияет на тебя.

Гас ослабляет хватку на рукоятке, но удерживает лезвие на месте.

— Поверь, Гас. Это того не стоит. Тебе понадобится каждая унция силы, для того чтобы сбежать.

— Хорошо, — говорит он, медленно опуская клинок.

Он ударяет Буреносца кулаком еще один раз… нокаут, от которого тот вырубается.