Пусть каждый исполнит свой долг

Петр шел долго, стараясь подавить смятение. Он ждал этого известия, но все надеялся, что Август продержится, не изменит. Не продержался, изменил.

Теперь помощи ждать не от кого. Теперь ничто не может удержать бешеного шведского воителя от похода на Россию. Ну что ж, значит, такая судьба — встретиться с ним лицом к лицу…

«Брат мой Карл считает себя Александром Македонским. Но во мне он не найдет второго Дария!» — думал Петр. Да, он не станет, как тот персидский царь, бросать под вражеские мечи наспех созванные орды. Карл встретит такую войну, к которой не привык и которой не ждет! Выбирать не приходится. Или Россия гибнет, или Карл со своими гренадерами.

Известие об измене Августа меняло все планы.

28 декабря 1706 года Петр был уже в Жолкиеве — в районе расположения главных русских сил.

Пришло роковое время.

Пусть каждый исполнит свой долг.

11. Нашествие неминуемо

Кончался 1706 год. До нового года оставалось всего несколько часов.

В доме, который Петр занял по приезде в Жолкиев, шел военный совет. Принималось решение огромной важности — как вести войну, ежели Карл пойдет на Россию.

Печи в доме были жарко натоплены, и генералы в расстегнутых мундирах сверкали белизной сорочек. Табачный дым плавал под потолком.

Петр сидел во главе стола, вытянув длинные сильные ноги, и говорил — резко и весомо, иногда пристукивая по столу жилистым кулаком. Шереметев, Меншиков, Алларт уже высказались, и теперь царь подводил итоги:

— Я, господа генералы, подтверждаю свое прежнее мнение: искание генерального боя зело опасно, ибо в один час все дело может быть опровержено. Нам решить надо — давать неприятелю баталию в Польше или не давать? Я полагаю — не давать. Понеже, ежели какое несчастье случится, ретироваться будет трудно. Армия погибнуть может. Баталию, ежели необходимая нужда будет, давать только в своих пределах. В Польше же небольшими партиями — конными и пешими — неприятеля непрестанно тревожить, особенно на переправах. В тех краях, по которым неприятель идти будет, конными партиями опустошение производить перед ним и томить неприятеля оголожением провианта и фуража. Так же и стараться бить по частям, на отделившиеся отряды нападая… Мой брат Карл будет искать генерального боя, чтобы разом все решить. А мы в подобный азарт входить не будем. Мы с генеральной баталией подождем, пока неприятель не утомится и числом не уменьшится… Нам не лихость свою показывать надобно, но викторию добыть!

Так и решили действовать.

Но решившись сражаться и победить, Петр не терял надежды заключить мир со Швецией. Он воевал не ради войны. Если бы удалось помириться на приемлемых условиях, он подписал бы мир.

Петр предложил английскому герцогу Мальборо быть посредником в переговорах. Но хитрый Мальборо писал царю любезные письма, а сам подталкивал Карла на Россию.

Петровские дипломаты вели переговоры с датским королем — уговаривали его снова вступить в войну, напоминали о многих русских победах. Но датский король слишком боялся Карла.

Велись переговоры с Голландией. Велись переговоры с Францией и Баварией. Все напрасно. В Европе были уверены, что русские победы сразу кончатся, как только против русской армии пойдет сам шведский король.

Нашествие Карла на Россию было неминуемо.

12. Шведы идут

Поздно вечером 21 августа 1707 года шведский король Карл XII сидел в походном шатре под Альтранштадтом и, почти не мигая, смотрел своими светлыми глазами на карту. В глубине души он вовсе не был тем бесшабашным удальцом, которым хотел казаться. Делая вид, что полагается только на военное счастье, он на самом деле умел обдумывать свои планы, взвешивать возможности противников, тщательно рассчитывать действия.

И сейчас, накануне выступления в поход на Россию, он смотрел на карту, вспоминал бесконечные труднопроходимые дороги, по которым он уже шел со своими солдатами полтора года назад, теряя коней и артиллерию, вспоминал белорусские болота и море весенней воды, остановившее его армию в Пинске…

Он вспоминал взятые русскими крепости в Прибалтике, уничтоженные корпуса Шлиппенбаха и Мардефельда, вспоминал спокойную отвагу, с которой защищалась русская гвардия под Нарвой в 1700 году.

Теперь — в 1707 году — ему, Карлу, было уже не девятнадцать лет. Из юного храбреца он превратился в опытного полководца, хотя и любил по-прежнему поражать друзей и врагов бесшабашными выходками. Но что же делать, если любит он риск и опасность больше всего на свете? Что же делать, если он в сражении предпочитает не доверять донесениям, а сам оценить обстановку в гуще боя?