Пусть это буду я

Узнав о случившемся, Коля со знанием дела ощупал ногу Корги и объявил, что нужно срочно приложить лед.

Они втроем поднялись в квартиру Корги, усадили его в чилаутное кресло, и Люся поспешила к Козетте за льдом.

На втором этаже пахло валокордином и гречкой. В кабинете писателя играла песенка Let it be me, с кухни слышался бубнеж радио. Осторожно, словно она совершает нечто противозаконное, Люся двинулась по коридору. Ее не переставали удивлять отсутствие замков на дверях и возможность вот так запросто войти в чужой дом. Возле одной из комнат, напоминающей небольшой концертный зал, она остановилась.

Несколько рядов стульев перед огромным черным роялем, за ним стена, задрапированная красной бархатной тканью. В дальнем углу – высокая черная колонка. Пол покрыт мраморной плиткой, но перед роялем и в проходах между стульями лежали красные ковровые дорожки.

– Что ты здесь делаешь? – Козетта появилась так неожиданно, что Люся стукнулась плечом о дверной косяк.

– Я шла к вам. У вас есть лед? У Корги сильный ушиб, нужно приложить.

– Нечего тут вынюхивать, – недовольно проворчала женщина.

– Очень красивая комната. Вы тут проводите музыкальные вечера?

– Всякие вечера. – Она махнула рукой, приглашая Люсю следовать за ней. – Олег Васильевич любит поэзию. Иногда мы проводим тематические вечера, посвященные его книгам. Готовьтесь. Он может попросить об этом и вас.

– Это очень интересно. Я как раз собиралась спросить, какую его книгу вы мне посоветовали бы прочесть?

Козетта резко обернулась:

– Я посоветовала бы прочесть все!

– Да, но с какой лучше начать?

– Если вы еще не поняли, Олег Васильевич – гений. Единственный в своем роде. Величайший, уникальнейший творец, каких не знала история.

В ее голосе звучало благоговейное восхищение.

– Я понимаю. – Под требовательным взглядом поварихи Люсе стало неуютно. – Конечно.

– Ничего ты не понимаешь. – Она двинулась дальше. – Такого человека нужно ценить и прославлять. Каждый должен его знать, пускай не во всем мире, но в России точно. Люди же слишком примитивны и глупы. Они не видят дальше своего носа. Им подавай лишь то, что не требует умственных усилий. Придумывают себе каких-то богов, верования…

Они вошли на огромную кухню, и Козетта, не договорив, кинулась к выкипающей кастрюле.

Здесь стояли две плиты, с четырьмя конфорками каждая, и везде что-то парилось, жарилось, бурлило.

Над разделочным столом висели стальные половники, шумовки, ножницы для мяса, порционные ложки и разноразмерные ножи. Посреди кухни стоял монолитный каменный остров, заставленный всякой всячиной.

– И как вы со всем справляетесь? – поразилась Люся, оглядывая кухонное царство Козетты.

– Справляюсь, – буркнула она, колдуя над кастрюлей. – На мне еще уборка и забота об Олеге Васильевиче. Ума не приложу, что бы тут было, если бы не я.

– Но почему бы не нанять кого-нибудь в помощь? Нельзя же взваливать столько дел на одного человека.

Люся хотела как лучше, однако Козетта неожиданно разозлилась и, оставив кастрюлю, в два шага оказалась перед ней.

– Кого это нанять?

– Уборщиц, например. Или сиделку.

– Ты разве не поняла?! – Ее массивное лицо сделалось каменным. – Никто, кроме меня, с этим не справится. Никто!

– Поняла. – Люся прикусила губу.

– Существуют такие вещи, как долг. – Мощная фигура Козетты в темно-синем платье грозно нависла над Люсей. – И тот, кто знает, что это такое, успевает все. Лишь благодаря этому пониманию я заслужила честь жить и работать в доме Олега Васильевича.

– И давно вы здесь работаете? – поторопилась перевести тему Люся.

– Очень. Еще до того, как все лишние отсюда выселились.

– Кто такие – лишние?

– Раньше этот дом кишел людьми. Почти все квартиры были коммуналками. В каждой по несколько семей. А потом, когда несчастье случилось, город решил, что дому нужна реконструкция, и выселил всех. Вот только Олег Васильевич съезжать отказался, да и как он съедет, если это его собственный дом? Здесь все его предки жили.

– Что за несчастье? – заинтересовалась Люся.

– Ну как же? – Козетта метнула строгий взгляд, словно она спрашивает очевидное. – Гибель Ольги Васильевны, разумеется. Страшное горе.

– Вы ее знали?

– Нет. Это до меня еще было. Еще до всех. Они вдвоем жили. Квартиру наверху занимали. В те времена считалось, что это непозволительная роскошь. Но Олег Васильевич – фигура такого масштаба, что мог себе позволить. – Козетта взглянула на маленькие золотые часики, обхватывающие запястье ее мясистой руки. – Некогда болтать.

– А можно лед? – осторожно попросила Люся.

Повариха выдала ей замороженную отбивную, которую Коля примотал к ушибленному колену Корги шарфом.

– Она странная, – сказала Люся, наблюдая за его манипуляциями. – Набросилась на меня лишь за то, что я восхитилась, что ей удается делать сразу столько дел.

– У-у-у, – насмешливо протянул Корги. – Усомниться в том, что Козетта справляется со всем домом, опасно. Она только выглядит как прислуга, а на самом деле рулит тут всем. Даже Олегом Васильевичем, хоть он этого и не показывает. С ней лучше не спорить и не нарываться, особенно когда придет к вам уборку делать.