Пушкинский вальс

   Приняв такое решение, Владислав Георгиевич разобрал свои вещи, разложил их по полкам, посмотрелся в зеркало и, оставшись вполне довольным собой, вышел из номера. Оглядевшись, увидел в конце коридора стол, за которым сидела пожилая женщина. Подойдя к столу, заметил табличку на ножке с надписью: Дежурная по этажу. Увидев подошедшего гостя, старушка с любопытством взглянула на него, отложив в сторону местную газету. Владислав Георгиевич невольно улыбнулся: аккуратненькая, в отглаженном темно-синем платье, с гладко зачесанными белоснежными волосами, дежурная напоминала собой школьную учительницу из далеких 60-ых годов. На груди у нее висел бэджик с надписью «Надежда Александровна». Владислав Георгиевич чинно поздоровался.

    - Здравствуйте, - приветливо ответила дежурная. – А вы у нас новенький, да?

    - Вроде того, - сказал Владислав Георгиевич, невольно обратив внимание на ее вопрос: похоже, старушка и впрямь раньше учительствовала в школе. Он назвал себя, и старушка записала его данные в особый поэтажный журнал. Затем обратилась к нему:

    - Добро пожаловать в наш скромный городок, Владислав Георгиевич…Вы бывали у нас раньше?

    - Бывал, и много раз, - ответил он.

    - Но, наверное, давно…- старушка, похоже, была весьма наблюдательна и сидела здесь не зря.

    - Очень давно, уважаемая Надежда Александровна, - улыбнулся приезжий.- Ну, очень…

 Старушка тепло улыбнулась ему. Затем предупредительно сказала:

    - Горничные в номерах убираются в одиннадцать. Телефон в Вашем номере – местный. Городской – у меня на столе, - она указала на аппарат слева от себя. – Если вам кто-то позвонит, звонок по ступит сюда, и я вас приглашу к телефону. Если вам что-нибудь понадобится или возникнут вопросы – пожалуйста, обращайтесь ко мне.

   Старушенция говорила так приветливо и радушно, что к ней и вправду было приятно обратиться. При разговоре смотрела на собеседника, никуда не спешила, речь ее отличалась изысканностью и душевностью.

     - Очень хорошо, - улыбнулся Владислав Георгиевич, - и у меня сразу первый вопрос, Надежда Александровна: где тут у вас можно поесть?

     - Ах, простите, - спохватилась дежурная, будто и вправду допустила непростительную оплошность. – Самого главного не сказала…Ресторан у нас на первом этаже, открывается в девять. О! – воскликнула она, глядя на часы.- Стало быть, открыт уже! Там и завтрак, и обед, и ужин…Расписание у них на дверях…Увидите.

    - Как там…съедобно? – хмыкнул Владислав Георгиевич с недоверием.

    - Особых изысков нет, - без смущения заметила Надежда Александровна. – Готовят хорошо, скажу порямо – не упомню, чтобы кто-то жаловался. Думаю, голодным не останетесь.

   - Надеюсь, - буркнул Владислав Георгиевич, отходя от стола.

     Ресторан и вправду оказался весьма приличным. Владислав Георгиевич поел вкусно и плотно. На улицу вышел в приподнятом настроении, улыбнулся разгоравшемуся весеннему ясному дню.

     Потом сел в автобус и поехал на кладбище. Ехать надо было в ту же сторону, откуда приехал – по главной улице, мимо кинотеатра «Октябрь» ( нынче «Экран»), а потом автобус оставлял дорогу на станцию по левому борту, сам же сворачивал направо и еще с полчаса ехал вдоль старых домов, которые могли помнить еще мальчика Владика и его друзей, если бы он жил в тех дворах. Когда же автобус доехал до кладбища и остановился на круглом пятачке, Владислав Георгиевич не мог не удивиться тому, что здесь почти ничего не изменилось – как была тут раньше  городская окраина, такой же она являлась и сегодня.

   Владислав Георгиевич прошелся по площадке перед входом на кладбище, который тоже за много лет не изменился – все те же каменные столбы и висящие на них ворота, покрытые старой облупившейся краской. Возле входа сидели старушки, торгующие цветами для посетителей. Владислав Георгиевич купил две пары гвоздик – белых и красных, и с тревожно бьющимся сердцем ступил на территорию кладбища…

   Вот здесь уже изменилось многое – это бросилось в глаза с первых же шагов. Погост явно не вмещал все уже даже имеющиеся захоронения. Раньше, когда молодой еще Владислав ходил сюда с бабушкой, навещая дедову могилу, сразу за воротами пролегала утрамбованная площадка, с которой начиналось сразу несколько дорожек, разбегающихся лучами в разные стороны. Сейчас от обширной некогда площадки остался пятачок диаметром примерно в два десятка шагов. Памятники и ограды, появившиеся за прошедшие годы, теснились вокруг, едва ли не налезая друг на друга, и казалось – еще немного, и захоронения вылезут за ворота. Судя по датам, заметным на ближайших ко входу могилах, последние их обитатели упокоились здесь совсем недавно – в течение нынешнеего года. « Неужели неясно, что места тут больше нет? – с досадой подумал Владислав Георгиевич.- Почему нельзя устроить новое кладбище? Совершенно непонятно!..Просто безобразие…»