Пушкинский вальс

    Мерцающий экран прямо-таки дышал скорбью – впору было ужаснуться. Здесь – произошел взрыв на каком-то химическом заводе: погибло двадцать человек, с десяток пропало без вести, местность заражена…И – решается вопрос: проводить ли эвакуацию. Нормально…Там – жуткое ДТП, столкнулось пять автомобилей, семеро погибших, кто-то из водителей не справился с управлением.Ужас!...Где-то еще – затонуло судно, ведется поиск с вертолетов, на борту находились российские граждане…Вот беда!..Еще где-то – танкер получил пробоину, ведутся спасательные работы, в море выливаются потоки нефти…Кошмар! Сегодня совершено покушение…Достаточно, даже более чем. Владислав Георгиевич переключил канал.Теперь перед его глазами кривлялись полуголые девахи, а вокруг них отирались какие-то сомнительные молодые люди. С экрана мутным потоком лилась пошлятина, обнажающая ужасающую бездарность как исполнителей, так и авторов опуса, однако зрители в зале хохотали до слез, некоторые чуть с кресел не падали! « Вот нынешняя культура, – с горечью подумал Владислав Георгиевич. – Может, конечно, я устарел и чего-то не понимаю, но это определенно не для меня…» Переключил еще. Какой-то боевик. Крепкие мужики увлеченно били друг другу морды, их сокрушительные удары могли свалить с ног и быка, однако лица участников разборки непостижимым образом оставались невредимыми. Вот сумей так! Слабо? Потом началась стрельба, кто-то упал, за кем-то погнались…Владислав Георгиевич сжал челюсти, подавляя зевок. Скучно…Щелкнул еще раз…Интервью. Высокопоставленная чиновница вещает об успехах в своей деятельности, ведущий внимает ей с маской заинтересованности на лице. « В нашем городе врач и учитель имеют зарплату в двадцать тысяч!...» Чиновница говорит с гордостью,  как будто о высочайшем достижении. « Зараза! – мысленно возмутился Владислав Георгиевич.

 – Ты давно в народе была? Когда в магазин заходила? Уволь зама, который писал для тебя тот бред, что ты несешь сейчас…Совсем стыд потеряли». Оп-па! А вот и местный канал. На сердце сразу потеплело. И как живет малая родина?..Ого, развернуто строительство малоэтажных домов в районе Белого озера. На экране замелькали дома, котлованы, подъемные краны…Картинка радует глаз - вот хоть что-то позитивное! Главе района показывают готовые квартиры. Все довольны, все улыбаются…В городскую клинику завезли новое оборудование! Врачи рады, паценты – вроде тоже…Машина переехала собачке лапу.Школьники подобрали бедняжку, отнесли к ветеринару…Собачка жива, получает медпомощь, смотрит с благодарностью – жаль, говорить не умеет! Корреспондент берет у маленьких спасателей интервью. Молодцы, детки! Вот только когда-то такой поступок был естественным, сегодня почему-то подается как подвиг, акт неслыханного милосердия. М-да…А это что?..Кладбище, ограды, кресты…Владислав Георгиевич невольно напрягся. Чем могло «прославиться» кладбище? А вот чем: « Сегодня ночью на городском кладбище совершен акт вандализма. – говорил с экрана строгий диктор. – Неизвестные облили краской несколько могил,разбили  две надгробные плиты, опрокинули памятники…» - камера последовательно показывала свороченные ограды, нелепо торчащие из земляных куч обломки гранитных плит…Диктор продолжал:

 - На некоторых надгробиях злоумышленники намалевали свастику и оскорбительные надписи. По предварительным данным, разоренные захоронения принадлежат участникам Великой Отечественной войны… Ведется следствие. По факту вопиющего преступления возбуждено уголовное дело.»

    Владислав Георгиевич едва не задохнулся…Боже мой! Ведь дед тоже участник войны! Значит, в принципе могли и его…Ему чуть не стало дурно при одной мысли об этом. Что  творится, кто породил и вырастил этих упырей? Увидел бы их – растерзал без сожаления, на куски бы разорвал и на деревьях повесил – как поступали в старину! Жуть какая…А диктор уже говорил о другом – о тетке, торговавшей самогоном прямо из окна, не боясь ни милиции, ни соседей, торговля шла бойко днем и ночью…Владислав Георгиевич щелкнул пультом и выключил телевизор. « Хватит с меня всей этой мерзости, - подумал он. – Сыт по горло! Еще дома насмотрюсь.»

   Он опустился на кровать, слушая резко наступившую тишину. Было такое чувство, как будто это его самого облили, только не краской, а грязью или помоями. Он покосился на потухший и умолкнувший ящик. « Больше я тебя не включу! – мысленно сказал Владислав Георгиевич. – Стой и молчи!..»

     Надо было подумать, как скоротать вечер. Ужинать еще рано…Владислав Георгиевич вообще и дома ужинал поздно, ибо с работы приходил часам к девяти. И так много лет, а потому давно выработалась привычка трапезничать незадолго до сна.« Может, в кино сходить?» - подумал он, но отказался от этой мысли – едва ли здешнее кино лучше телевизора. И вдруг его осенило: что может быть лучше, чем чтение на ночь хорошей интересной книги? Из дома он не взял ничего, чтобы не утяжелять ручную кладь, на то и рассчитывал, что найдет библиотеку здесь, на месте! Вот, пожалуй, сейчас самое время…