Пушкинский некрополь

Я помню этот дом, я помню этот сад:
Хозяин их всегда гостям своим был рад,
И ждали каждого, с радушьем теплой встречи,
Улыбка светлая и прелесть умной речи.
Он в свете был министр, а у себя поэт,
Отрекшийся от всех соблазнов и сует…
Под римской тогою наружности холодной,
Он с любящей душой ум острый и свободный
Соединял; в своих он мненьях был упрям.
Но и простор давать любил чужим речам…
Хоть он Карамзина предпочитал Шишкову,
Но тот же старовер, любви к родному слову,
Наречием чужим прельстясь, не оскорблял
И русским русский ум по-русски заявлял.

Похоронен И. И. Дмитриев на 3-м участке, вблизи Малого собора. Умирая, Иван Иванович завещал своему племяннику, поэту М. А. Дмитриеву, соорудить на его могиле такой же скромный памятник (массивную черную плиту), как и у его лучшего друга Н. М. Карамзина. Племянник выполнил волю своего дяди. К сожалению, металлический лавровый венок с памятника исчез.

Перейдем через дорожку к южной стене Малого собора. Справа за его крыльцом лежит толстая металлическая плита. Летом на ней всегда цветы. Стоит лишь прочитать фамилию человека, покоящегося под ней, как на память приходят сызмальства запомнившиеся пушкинские строки:

Товарищ, верь: взойдет она,
Звезда пленительного счастья,
Россия вспрянет ото сна,
И на обломках самовластья
Напишут наши имена!

Это надгробие на могиле Петра Яковлевича Чаадаева (1794–1856) – декабриста, выдающегося мыслителя, философа и писателя, участника Бородинской битвы и заграничных походов. С Пушкиным Чаадаев подружился в 1816 году, когда гусарский полк, в котором он служил, стоял в Царском Селе. После знакомства с Чаадаевым Пушкин написал:

Он вышней волею небес
Рожден в оковах службы царской;
Он в Риме был бы Брут, в Афинах Периклес,
А здесь он – офицер гусарской.

В 1818 году в первом послании к Чаадаеву – «Любви, надежды, тихой славы…» Пушкин воспел присущие этому «умнейшему человеку России» восторженное, страстное горение, его горячую веру в торжество «святой вольности». В тяжелые минуты жизни поэт обращался за советом к своему другу и не был обманут в своих ожиданиях.

В 1829–1831 годах Чаадаев написал знаменитые «Философические письма». За первое письмо он был «высочайше» объявлен сумасшедшим и лишен права печататься. В письмах содержалась резкая критика крепостного права. Писатель свято верил в великое будущее русского народа, желал ему лучшей доли. Сам же оставался всю жизнь неустроенным, одиноким человеком. Правда, он любил Евдокию Сергеевну Норову (1799–1835) – сестру декабриста В. С. Норова, которая отвечала ему взаимностью, но почему-то не решился на ней жениться. Он завешал похоронить себя у ног рано умершей любимой девушки. На могиле друга П. Я. Чаадаева – Е. С. Норовой стоит цилиндрический памятник. А. С. Пушкин, по-видимому, был знаком и с ней.

Справа, неподалеку от Чаадаева, на этом же 2-м участке похоронен близкий друг Пушкина Сергеи Александрович Соболевский (1803–1870) – библиограф и поэт. Это ему Александр Сергеевич посвятил стихотворение:

У Гальяни иль Кольони
Закажи себе в Твери
С пармазаном макарони,
Да яичницу свари.

Соболевский познакомился с Пушкиным еще в 1818 году через брата поэта Льва Сергеевича. Начало их дружбы относится к 1826 году, а в следующем году А. С. Пушкин заказал у В. А. Тропинина свой портрет для того, чтобы подарить его другу – Сергею Александровичу. В настоящее время портрет хранится в Пушкинском музее (г. Пушкин). С. А. Соболевский приобрел большую известность как остроумец, автор многочисленных эпиграмм, каламбуров, акростихов, пародий и посвящений. Так, он писал своему другу А. О. Смирновой-Россет:

Не за пышные плечи,
Не за черный ваш глаз,
А за умные речи
Обожаю я вас.
По глазам вы – плутовка,
По душе вы – дитя…