Пушкин в Михайловском

Многие посетители, входившие в дом, не хотели верить, что гнездо и ласточка настоящие, думали, что это музейный макет, и пытались потрогать гнездо пальцем. Другие, сидевшие на скамейке, будто на часах, кричали на них: «Зачем вы трогаете гнездо, неужели не видите, что оно настоящее!» Какой-то заботливый дядя из Дома туристов однажды явился к домику, принес с собой фанерный щиток с тесемочками и подвесил его под гнездом – чтобы птицам было спокойней. Другой сделал объявление: «Граждане посетители музея, входите осторожнее. Здесь живет ласточка!»

С тех пор экскурсанты стали входить в людскую на цыпочках. Ласточкино гнездо стало одним из экспонатов деревенского пушкинского музея.

Но вот прошло время, младое племя выросло, и птицы покинули родное гнездо. Сказка кончилась. Одни лишь ласточки радовались. Они весело летали по пушкинской усадьбе и пели свою короткую красивую песенку.

Здешние старики говорят, что у ласточки две песни: одна о том, что самое доброе на земле – мир, а другая – песня-скороговорка: «В нашем доме все сусеки хлебом позасыпаны…»

Черный ворон

Подъемлю солнце я с востока…

Пушкин

У Поклонной горки, где стоит старая часовня Михайловского, – группа строгих великанов сосен. Они как часовые на страже. На одной – большое гнездо, прочное. Видно, что живет в нем птица не простая, суровая, гнездо не прячет. Каждый лесник хорошо ее знает. Это черный ворон. Говорят, что ворон живет на свете сотни лет. Кто знает, когда поселился ворон здесь! Сосна очень старая, двухсотлетняя…

В июне 1967 года была в Михайловском большая гроза. Сильная молния ударила прямо в вершину сосны, стоящей почти рядом с той, на которой живет ворон. От удара кора на дереве расщепилась и разлетелась в стороны, у земли вспыхнула голубым огнем молодая поросль, а стародавний ворон, сидевший в гнезде, даже не встрепенулся.

Утром на заре ворон поворачивается головой к востоку и приветствует восходящее солнце громким криком, и в этом крике явственно слышится слово «аллах». Не верите – послушайте сами!

Ученые пишут, что, когда к старому ворону приходит смертный час, он умирает, глядя в ту сторону, откуда восходит солнце, – на восток.

Впрочем, так делают многие птицы и звери. Это одна из нераскрытых тайн природы.

Символ вечности

Деревенский дом Пушкина вскоре после смерти поэта дал приют его вдове и детям-сиротам. Но он был уже настолько старым и ветхим, что жить в нем было невесело, и его все покинули.

И вот в дом въехали другие жильцы. Над камином в кабинете Пушкина устроилась сова, в самом же камине поселилось семейство хомяков… Все они жили здесь, пока старый дом совсем не развалился и на его месте не стали строить новый.

Сто и еще много лет прошло после смерти Пушкина, но и теперь сова навещает место, где он жил. Каждый год осенью, когда усадьба и рощи Михайловского пустеют, она лунными ночами прилетает к дому поэта, садится между двух беленых труб, на коньке высокой кровли, и громко плачет. Именно плачет.

Это подметил еще Пушкин, когда писал:

То был ли сон воображенья
Иль плач совы…

В старину русские люди называли сову «сирин – птица вещая». А древние греки и римляне считали ее символом вечности. Сова в Михайловском и есть символ вечности великого Пушкина.

* * *

Давно известно, что для любого поэта места, где складывалась его судьба, где открылись его «вещие зеницы», особенно дороги. Они остаются для него навсегда самыми примечательными на свете.

Начало своей творческой биографии сам Пушкин связывал не только с царскосельскими садами, но и с михайловскими рощами. В Михайловском он осознал, «зачем на свет родился». Он постиг в нем истинную щедрость природы, ее безграничность, «красу, вечно сияющую». И он отдал сердце и любовь здешнему небу и земле, ее хлебу, цветам, деревьям и птицам. Михайловское было его домом, через окна которого он увидел свою Отчизну. Оно было его судьбой и счастьем.

Через любовь к цветам, птицам и травам к великому поэту пришла любовь к своему народу, любовь светлая, жизнерадостная, как чудесная песнь соловья или иволги.

Через любовь к природе Михайловского приходит радость и ко всем нам.