Пушкин. Русский журнал о книгах №01/2008

То, что книга является смелой, подтвердила обрушившаяся на Гугенейма критика со стороны ученых-медиевистов, временами довольно резкая. Так, Габриэль Мартинес-Гро, сорбоннский специалист по средневековой исламской культуре, в статье «Подозрительное доказательство» высказался в том духе, что Гугенейм не столько занимается историческими исследованиями, сколько стремится восстановить правильную – с точки зрения Запада – иерархию цивилизаций, а также заподозрил лионского профессора в приверженности правой идеологии. Что же касается атакованного в «Аристотеле… „Алена де Либера, то он в своем ответе весьма саркастично сравнил утверждение о первенстве аббатства Сен-Мишель в передаче Западной Европе греческой философии с утверждением о первенствовании «M`ere Poulard“ (известный ресторан в Мон Сен-Мишель) в изобретении омлета (общее ироническое настроение не помешало, однако, де Либера усмотреть в «Аристотеле… «руку Ватикана и Министерства по делам иммиграции).

Как это обычно и бывает в подобных случаях, в деле имеется две составляющих: научная и идеологическая. Начнем с научной.

Первые плотные контакты исламского и христианского мира были, мягко говоря, не слишком мирными (я имею в виду арабское завоевание VII–IX вв.). Однако после того, как под властью арабов оказались современные Сирия, Палестина, Северная Африка и Испания, завоеватели проявили большой интерес к культуре завоеванных. Надо полагать, что этот интерес был вызван причинами политико-экономического характера: без сотрудничества с населением завоеванных стран (в первую очередь это касается, правда, не столько христианских территорий, сколько Персии) арабам было бы крайне трудно управлять своей колоссальной империей. Уже в IX в. халиф Аль-Мамун основал упоминавшийся ранее «Дом мудрости», который стал центром по переводу на арабский язык греческих, сирийских, персидских и индийских текстов по философии, математике, медицине и т. д. В первую очередь именно благодаря этой затее халифа арабский язык стал для Востока языком философии и науки, заняв то же место, которое в западной Европе занимала латынь. В этом смысле «арабская культура» («арабская наука», «философия» и т. д.) этого периода есть культура не столько арабов, сколько культура всего Халифата, в которой соединились как собственно арабская, так и персидская, греческая и другие культуры.

Итак, что же, собственно, было известно в то время исламскому миру из греко-римского наследия? Во-первых, стараниями ученых из «Дома мудрости» на арабский были переведены все сочинения Аристотеля по логике, «Метафизика», «О душе», «Физика», «О возникновении и разрушении», «Большая этика», «Никомахова Этика», «Риторика», «Поэтика», «История животных» и т. д. (из всего корпуса сочинений Аристотеля не была переведена, похоже, только «Политика»), а также ряд комментариев к этим трактатам Темистия, Теофраста и Александра Афродисийского и «Введение в „Категории”» Порфирия. Кроме того, были переведены некоторые диалоги Платона («Законы», «Тимей», «Софист»). Наконец, нельзя не упомянуть ставшие впоследствии знаменитыми на Западе «Теологию Аристотеля» (парафраз «Эннеад» Плотина) и «Книгу о причинах» (извлечения из «Элементов теологии» Прокла). Если же говорить о собственно научных трудах, то арабы были знакомы с «Элементами» Евклида и греческими комментариями к ним, «Альмагестом» Птолемея, а также с трудами Архимеда, Аполлония, Гиппократа, Галена и других античных авторов.

Впрочем, арабские (вернее, арабоязычные) мыслители не ограничивались только переводами. В кратчайшее время (в течение, по сути дела, одного столетия) ученые Халифата творчески адаптировали и развили индийскую математику, греческую астрономию, оптику и медицину. «Золотой век» арабской науки воплотился в трудах аль-Хорезми (лат. Algoritmi), ибн аль-Хайсама (лат. Alhazen), Сабита ибн Курры (лат. Thebit), Абу Машара (лат. Albumazar), Абу Али ибн Сины (лат. Avicenna) и многих других выдающихся ученых.

ГУГЕНЕЙМ НЕ СТОЛЬКО ЗАНИМАЕТСЯ ИСТОРИЧЕСКИМИ ИССЛЕДОВАНИЯМИ, СКОЛЬКО СТРЕМИТСЯ ВОССТАНОВИТЬ ПРАВИЛЬНУЮ – С ТОЧКИ ЗРЕНИЯ ЗАПАДА – ИЕРАРХИЮ ЦИВИЛИЗАЦИЙ

Уже только в силу этого утверждение Гугенейма о том, что багдадский «Дом мудрости» не дал ничего, кроме исследований Корана, является совершенно абсурдным. Однако он прав в том, что Аристотель не слишком интересовал арабов. До Аверроэса (XII в.) Стагирит изучался и комментировался довольно вяло; в этом сказалась, вероятно, практическая ориентация ученых Халифата. Грубо говоря, математика (имевшая колоссальное значение для строительства и военного дела), астрономия (важная для мореплавания и земледелия), не говоря уже о медицине, интересовали их куда больше, чем аристотелевская метафизика и (в большей степени спекулятивная, нежели эмпирическая) физика,