«Моцарт и Сальери» самая личная драма Пушкина. Он прожил чуть больше Моцарта. Оба, так сказать, представители поколения Live fast die young[4]. Я хочу обратить ваше внимание на саму сцену отравления Моцарта. Можете найти, например, рисунок Михаила Врубеля и посмотреть, как обычно эту сцену изображают. Сальери у Врубеля высыпает яд из какого-то пакетика, который у Пушкина назван «даром Изоры». Не уверен, что Сальери носил яд в пакете, ведь он говорит «осьмнадцать лет ношу его с собой». Скорее, носил в бутылочке или перстне. Ну или как в фильме Михаила Швейцера – в чётках. Но здесь гораздо важней поза Моцарта. В пьесе Пушкина ничего не сказано о том, куда смотрит Моцарт в момент отравления. Возможно, он видел, как яд попадает в бокал? И после этого взял и выпил. Как если бы на дуэли встал под пулю… Только так я могу объяснить, почему Сальери говорит: «Постой, постой, ты выпил… без меня». Сальери до последней секунды не мог принять решения. Кто выпьет яд – Моцарт, Сальери, оба? Решение принял Моцарт. Он ждал, что Сальери убьёт его открыто, как на дуэли. Но тот слишком труслив и убивает тайно – ядом. И Моцарт даёт себя убить.
Каждая из пяти дуэлей Пушкина могла стать последней. Он мог умереть за пять лет до последней дуэли, когда повздорил с прапорщиком Зубовым. У них была ссора после карточной игры, а после неё – вызов на дуэль. И вот Пушкин пришёл туда к назначенному времени с фуражкой, полной черешни. Он равнодушно ел черешню, пока противник целился. Выстрел. Зубов промахнулся… Так у Пушкина появилось ещё несколько лет жизни, а у нас – его гениальные тексты.
Основатель Рунета Илья Сегалович как-то подсчитал, что весь Пушкин, записанный на дискету, занимает всего 2,5 мегабайта. Весь Пушкин! Этот объём информации сегодня можно передать за секунду. Тридцать семь лет жизни и творчества – за одно мгновение. Чудное мгновение.
Спасибо за него, Александр Сергеевич!
Гоголь криповый и кринжовый
Пушкин или Гоголь? Кого вы выберете? Согласитесь, это как вопрос, который задают детям – кого ты больше любишь, маму или папу? Но это глупый вопрос. Нельзя выбирать между Пушкиным и Гоголем. Один автор романа в стихах, а другой автор поэмы в прозе. Сейчас мы поговорим о нём. О том, кто однажды назвал себя ОООО.
Что-что?
Гоголь, которому было всего 22 года, опубликовал в альманахе «Северные цветы» главы к историческому роману. И эти тексты подписал псевдонимом ОООО. Да, именно так – четыре буквы «О». Почему он так поступил, до сих пор загадка. По одной из версий Гоголь использовал так называемый ателоним – это псевдоним, образованный пропуском части букв имени и фамилии. Николай Васильевич Гоголь-Яновский. Вот и четыре буквы «о»[5].
Кстати, начинал Гоголь как поэт! Для этого он взял ещё один псевдоним – В. Алов – и написал под ним романтическую идиллию «Ганц Кюхельгартен». Увы, эту поэму так раскритиковали, что Гоголь собрал тираж и полностью его уничтожил. Так что Николай Васильевич рано научился уничтожать свои тексты.
Сегодня Гоголь для нас не поэт, а прежде всего прозаик и драматург. Но главное его произведе ние словно помнит о его поэтической юности – это поэма в прозе «Мёртвые души».
Все мы знаем, что Гоголь написал первый том, а второй – сжёг. И вот однажды я, будучи учеником, пришёл к родителям и сказал: «Я только что нашёл второй том “Мёртвых душ” Гоголя!» Родители посмеялись и, конечно, не поверили. Но я протянул им книгу из полного собрания сочинений: «Смотрите!» Каково же было их удивление, когда они увидели, что второй том действительно опубликован. Не весь, а отдельные главы, сохранившиеся в черновиках. Однако по ним можно составить впечатление о замысле автора. Но самое интересное – это не второй том, а третий. Да, Гоголь хотел написать именно три тома, вдохновившись, вероятно, «Божественной комедией» Данте.
Гоголь пишет «Мёртвые души», но не дописывает. Говорят, в третьем томе должен был появиться Плюшкин, который стал настоящим христианином. Он теперь не накапливает, а раздаривает.
Гоголь, увы, не успел записать третий «райский» том. Но словно воплотил его в своей жизни: сделался очень религиозен. В советской школе все читали письмо Белинского Гоголю – то, за которое Достоевского отправили на «смертную казнь расстрелянием»[6]. Белинского возмущает, что Гоголь отказывается от лучших своих сочинений, становится из писателя проповедником.
Но в этот момент жизни Гоголь уже ставит задачи не перед своим талантом, а словно перед своей душой. Зачем нужен третий том «Мёртвых душ», если есть книга о вечно живых душах – это Библия. Любое новое слово должно преклониться перед вечным священным. Гоголь отправляется в рай, оставляя читателя с черновиками второго тома-чистилища. И первым томом-адом.