Пушкин и его современники

Gamba, т. II, стр. 24: "A deux verstes de Dariel nous vоmes а droite, de l'autre cфtй du Terek, des monceaux de glace, dйbris de la terrible avalanche, descendue du Kazbek en 1817: elle couvrit plus de deux verstos de pays, et arrкta le cours du Terek. Ce fleuve dйborda alors de tous cфtйs, et rendit, pendant deux ans, la route impraticable aux voitures. Il parait que cette catastrophe se renouvelle tous les sept ou huit ans. Le Kazbek se charge, pendant cet intervalle, d'une masse йnorme de neige et de glaces, dont l'accumulation finit par perdre son йquilibre, et qui couvre, par sa chute, une vaste йtendue de pays". (Перевод: "В двух верстах от Дарьяла мы увидели справа, на другой стороне Терека, ледяные глыбы остатки ужасной лавины, свалившиеся с Казбека в 1817 г.: она покрыла больше двух верст и остановила течение Терека. Река вышла из берегов и сделала дорогу непроходимою для повозок в течение двух лет. Кажется, эта катастрофа повторяется каждые семь или восемь лет. Казбек покрывается в это время огромными массами льда и снега, скопление которых кончается тем, что они теряют равновесие и, падая, покрывают громадные пространства").

Приведенное описание обвала позволяет установить происхождение пушкинской ошибки: как установил Е. Г. Вейденбаум, обвала в 1827 г. - дата, которую указывает Пушкин, - не было. По-видимому, дата, приводимая Гамба: 1817, была Пушкиным записана по памяти и превратилась в 1827. Описание Гамба, источник приведенного отрывка "Путешествия", является и сюжетом стихотворения "Обвал".

Отразилась на "Путешествии" и современная русская литература о Кавказе. Таково, например, суждение об "азиатской роскоши", которое восходит к подобному же рассуждению Марлинского.

"Путешествие в Арзрум", гл. V: "Не знаю выражения, которое было бы бессмысленнее слов: азиатская роскошь... Ныне можно сказать: азиатская бедность, азиатское свинство, и проч., но роскошь есть, конечно, принадлежность Европы".

Ср. А. Марлинский, "Военный антикварий" ("Из Арзерума 1829 года в октябре"): "Мужья, братцы, племянники ваши, проклиная во время походов несносную погоду и природу Азии, сгоревшие поля от зною, наши горы, непроездимые дороги, логовища, называемые деревнями, и кучи камней за зубчатыми стенами, величаемые городами, и в них смрадные улицы, комнаты без полов и окон, рядом с конюшнею, ковры, шевелящиеся от насекомых, подушки, набитые кислою шерстью, восточную гущу их кофе, и кругом дым кизяков, крик ослят и раздирающее уши пение азиятцев - теперь будут разливаться перед вами в пышных рассказах об азиатской роскоши, которой не видали мы ни блестки..."

Самый метод работы над "Путешествием в Арзрум", текст которого устанавливался на основании записок и книг через шесть лет после путешествия, не был методом регистрации непосредственных впечатлений.

Это доказывается, например, недавно установленным источником текста "грузинской песни" в гл. II: "Голос песен грузинских приятен; мне перевели одну из них слово в слово; она кажется сложена в новейшее время..." Далее приводится текст: "Душа, недавно рожденная в раю". Г. Леонидзе установил источник "песни" - это стихотворение Дим. Туманишвили; четвертый, пятый и седьмой куплеты стихотворения у Пушкина опущены, а приведены только первые три и шестой. *

* Георгий Леонидзе. Ал. Пушкин и Дим. Туманишвили. "Картули Мцерлоба". Тифлис, 1929, № 8-9, стр. 112-115.

Последовательность хода событий войны, вероятно, восстановлялась Пушкиным и по официальным реляциям Паскевича. Это отразилось и на некоторых подробностях.

Ср. подробности взятия Арзрума у Пушкина и в реляции Паскевича от 28 июня 1829 г. (Прибавление к № 90 "Северной пчелы").

"Путешествие в Арзрум", гл. IV: "С восточной стороны Арзрума, на высоте Топ-Дага, находилась турецкая батарея. Полки пошли к ней, отвечая на турецкую пальбу барабанным боем и музыкою".

Реляция: "Наши полки стройными колоннами с музыкою со всех сторон обходили Топ-Даг. . ."

"Путешествие в Арзрум", гл. IV: "...ядра полетели к Топ-Дагу. Несколько их пронеслись над головою графа Паскевича... Генералы подъехали к графу, прося позволения заставить молчать турецкие батареи. Арзрумские сановники, сидевшие под огнем своих же пушек, повторили ту же просьбу".

Реляция Паскевича: "...еще несколько ядер с городских батарей пронеслись мимо меня. Депутаты сами просили меня охнем наших орудий привести в покорность сих мятежников, кои в числе нескольких сотен противоборствовали общему голосу и возмущали народ".

Оставляя изложение фактической стороны событий без изменений, Пушкин значительно упрощает пышный стиль, а вместе и пышный смысл реляций.

"Депутаты", которые просят стрелять против "мятежников", превращаются у него в "сановников", которые боятся огня своих же пушек.

7