Пушкин

Михаил Алексеевич (род. в 1745, ум. в 1793 г.), сперва полковник, а потом ст. советник, женившийся (в 1791 году) на Анне Андреевне Мишуковой (родственнице канцлера графа А. Р. Воронцова) и оставивший после себя одного сына Алексея Михайловича, вскормленного Ариной Родионовной[29] и умершего в 1821 г., 28 лет, в звании профессора (с 1820 г.) Царскосельского Лицея; и дочери: Надежда, выданная замуж за надв. сов. Алексея Михайловича Овцына; Екатерина, умершая девицей, и, наконец, Марья Алексеевна (род. в 1745, ум. в 1818 г.), бабушка поэта, в 1773 г. вышедшая столь несчастливо за капитана морской артиллерии Осипа Абрамовича Ганнибала (род. в 1744, ум. в 1806 г.) и имевшая единственную дочь Надежду Осиповну.

Выданная замуж за своего внучатного дядю, Сергея Львовича Пушкина, она сделалась матерью бессмертного поэта.

Таким образом, в лице родителей его слилось потомство одного лица — Петра Петровича Пушкина, в течение долгих лет, невидимому, не имевшее между собою общения и связей. Для большей наглядности приводим родословную таблицу, из которой читателю ясно будет это слияние двух отраслей Пушкинского рода.

Такова генеалогия прямых восходящих предков поэта. Как видим, среди них были люди средней руки, — рядовые служилые дворяне, по дарованиям и заслугам своим, поскольку мы знаем, ничем почти не выдававшиеся из общего уровня современного им общественного круга. Зато по нравственным качествам некоторые из них представляют отступления от нормы, но лишь в отрицательную сторону. В жизни дяди, деда, прадеда и прапрабабки с отцовской стороны мы можем проследить одну общую черту — ненормальность в брачных их отношениях, — черту, известную поэту, который, конечно, не по одной случайности занес на бумагу свои фамильные записи именно накануне своей женитьбы. Та же особенность, как увидим ниже, была и в роду его матери, да и отец в этом отношении не был вполне безупречен. П. В. Анненков пишет про Сергея Львовича: «Уже в глубокой старости, овдовелый, потерявший знаменитого сына и наполовину разоренный, он влюбился в ребенка, девушку лет 16-ти, соседку свою по Михайловскому (Александру[30] Ивановну Осипову), и предлагал ей свою руку. Почтенному старцу пришлось пережить у дверей гроба все волнения юношеской и безнадежной страсти, начиная с пламенных посланий на французском языке и робких угождений предмету поклонения, до покорных жалоб на судьбу и горьких слез отчаяния. Он еще мечтал о браке, второй молодости, медовом месяце и проч.». К рассказу Анненкова мы можем прибавить еще два подобных же факта: кроме М. И. Осиповой, С. Л. Пушкин был не менее страстно влюблен в Анну Петровну Керн — предмет увлечений его сына, — которой писал любовные письма (1838 г.), а затем не менее горячо влюбился в ее дочь — Екатерину Ермолаевну (род. в 1819, ум. в 1904 г.) и, по свидетельству ее вотчима (А. В. Маркова-Виноградского), хотел жениться на ней за несколько дней до своей смерти; влюбленность его проявлялась, между прочим, в том, что «он ел кожицу от клюквы, которую она выплевывала». Уже эти немногие, известные нам факты достаточно свидетельствуют о какой-то ненормальности отца поэта в отношениях его к женщинам, под старость принявшей столь уродливые формы…

II