Пушечная улица, 9

Но вот в архивных папках приходит черед деловым бумагам уже XIX столетия, и все чаще начинает попадаться фамилия Александра Логиновича Торлецкого. Он покупает дом Петра Собакина, и соседний дом княгини Анны Щербатовой, и дом Артиллерийского депо •—• одна за другой следуют подобные пометы в тетрадях Николая Петровича Чулкова!

«Указатель Москвы» за 1851 год сообщает о разместившихся в доме Торлецкого библиотеке французских книг сигарном и табачном магазине Миллера, лавке модных товаров Левеиштейна и других торговых заведениях.

Будущее огромное домовладение перестраивалось по частям. 1842 годом помечен в архиве его фасадный проект, окончательно же строительство было завершено к 1859—1860 годам.

А что говорит «Указатель Москвы» о самом Торлец-ком? Немного: владелец дома на Софийке и кирпичных заводов в Лефортовской части.

Бумаги архивов более словоохотливы. Из них мы узнаем, что при сооружении железной дороги из Петербурга в Москву департамент железных дорог утвердил подряды на поставку лесоматериала за коммерции советниками Торлецким и Синебрюховым. Есть в архиве и другие документы, которые, к примеру, сообщают, что менее чем за полгода подрядчики заготовили на 50 тысяч рублей леса в Лосином острове, а также на 72 тысячи — в угодьях князя Белосельского-Белозерского и помещиков Кушелевой и Федорова.

Дорогу строили восемь лет. Она стоила казне фантастических сумм. Предлагавшая свои услуги частная компания подсчитала, что верста обойдется в 22 тысячи рублей. В Петербурге сказали: дорого. Казна взяла работу на себя. В итоге ухлопали свыше 165 тысяч на версту. Правда, официально была названа другая цифра, но не намного меньшая: 132 тысячи 515 рублей у1 копейка.

С первого и до последнего дня строительства здесь крали, обманывали, обсчитывали — ловчили кто как мог.

«Белая ворона» среди дорожного начальства, талантливый строитель Андрей Иванович Дельвиг (двоюродный брат поэта А. А. Дельвига), назначенный главным правительственным инспектором дороги, с ужасом писал на склоне лет в книге «Полвека русской жизни» о миллионных взятках, о неправедных состояниях, нажитых чиновниками и подрядчиками, о том, как поедом ели немногих честных инженеров, попавших на строительство, как толпами бродили, ища правды и защиты, рабочие, умирая от голода, холода и болезней...

Хранится в Библиотеке имени В. И. Ленина «Отчет о строительстве Николаевской железной дороги», выпущенный к пятидесятилетию со дня ее открытия. Марокеновый переплет, плотная, благородной желтизны бумага, золотой, не потускневший с годами обрез... На страницах отчета все излагалось совсем в другом тоне! И о рабочих, которых совестливый барон Дельвиг видел лежащими десятками на голой земле в горячечном бреду, об этих рабочих говорилось, что они «в отношении врачебной помощи были обставлены всем необходимым». Правда, в другом месте авторы отчета признаются, что «между рабочими господствовал тиф и лихорадка, в особенности на возвышенных и открытых местах, где рабочих продувало ветром. Однако смертность была относительно не так значительна...».

Есть в этом отчете одно интересное указание о том, что «землекопами были крестьяне преимущественно из Витебской и Виленской губерний. Их на работах скоплялось ежегодно до 40 000 человек».

Вот откуда, оказывается, пришел в некрасовскую  «Железную дорогу» «высокорослый больной белорус»!.

В том же стихотворении:  Едет подрядчик по линии в праздник, Едет работы свои посмотреть...

Подрядчикам было на что посмотреть! Они приказывали валить лес во владениях министерства казенных имуществ, не платя за это ни копейки. Все жалобы на них клались в Петербурге под сукно, а уж когда закрывать глаза стало неприлично — наказали за нерадивость нескольких сторожей, отдав их в солдаты.

Платили гроши крестьянам, вывозившим лес к строящемуся полотну («Грабили нас грамотеи-десятники...»), а сами тем временем получали по рублю серебром за каждую шпалу из сырого сосняка и по 72 копейки за еловую. Общая сумма подряда, как подсчитал по архивным бумагам ленинградский историк С. А. Урод-ков, составила для Торлецкого и Сипебрюхова 1150 тысяч рублей. Кроме того, Торлецкий взял отдельный подряд па доставку материалов для строительства московской железнодорожной станции — на 193 377 рублей. Заметим этот факт, он важен для нас.

Конечно, суммы, отраженные в архивном деле, мало соответствовали действительности. У подрядчиков были огромные, нигде не учтенные прибыли, но были одновременно и немалые траты па взятки и подкуп.

«Барашка в бумажке» брали все, вплоть до любимца императора, главноуправляющего путями сообщения П. А. Клейнмихеля. Давно забытьи"! как глава строительства, увековечен он в убийственном по своей иронии эпиграфе к стихотворению «Железная дорога»:

ВАНЯ (в кучерском армячке) Папаша! кто строил эту дорогу?

ПАПАША (в пальто на красной подкладке)

Граф Петр Андреич Клейнмихель, душенька!