Пуритане

В сапожной мастерской Мэтьюз изображал из себя приемщика обуви и, поддразнивая Купера, выговаривал ему за небрежную работу. На самом деле его друг работал на совесть и обувь шил превосходную. Покончив с делами, приятели решили, что могут пару часов отдохнуть, и, прихватив с собой Энди, отправились в центр города.

Сначала они немного покатали шары в сквере. Силы Мэтьюза и Купера были равны, а Энди держал шар в руках лишь однажды. Боулинг считался игрой простолюдинов, аристократы относились к нему с презрением.

Первые два захода выиграл викарий, после чего Энди улегся на траву и стал наблюдать за игрой со стороны. Его удивило, насколько в друзьях силен дух соперничества. После третьей подряд победы Мэтьюза сапожник пришел в такое неистовство, что брошенные им шары оставили на лужайке вмятины. Викарий, подшучивая над ним, сказал, что броски такой силы наверняка вызовут землетрясение в преисподней. Купер рассмеялся, и его гнев тут же улетучился.

— Так вот как ты охраняешь заключенного?! — раздался за спиной Энди возмущенный голос. Это был Эмброуз Дадли. Его лицо покраснело от злости. За спиной нотариуса маячил Сайрес Ферман, прижимавший к себе старый мушкет.

— Мастер Морган никуда не денется, верно, Энди? — подчеркнуто любезно ответил Мэтьюз. В отличие от Дадли он не назвал Энди заключенным.

Молодой человек, лежа на траве, улыбнулся и кивнул в знак согласия.

— Это безответственность, форменная безответственность! — закричал нотариус. — Может быть, этот паренек убил Шубала Элкинса!

Викарий вновь обратился к Энди:

— Ты же не убийца?

— Нет, — сказав это, Энди беспечно сорвал травинку.

Викарий пребывал в отличном расположении духа, но Эмброуз Дадли не собирался шутить. На его скулах заиграли желваки.

— Полно, Эмброуз, — Мэтьюз подошел к нему поближе, — парнишка никуда не денется до ярмарки.

Но Дадли не унимался.

— Если он сбежит, отвечать будешь ты! Идем, Сайрес.

Рассерженный нотариус развернулся и зашагал прочь. Его спутник пожал плечами и поплелся следом.

Мэтьюз посмотрел на Купера.

— Наверное, нужно было пригласить его сыграть с нами?

Друзья перешла дорогу, отделявшую сквер от реки, и спустились к воде. Энди не отставал от них ни на шаг.

Они лежали у воды, глядя в небо, и Купер рассказывал о партии обуви, которая в день ярмарки отправится в Лондон. Викарий спросил Энди, приходилось ли ему бывать в столице. Юноша между делом упомянул о недавней поездке в Виндзорский замок, опустив историю о доспехах и епископе Лоде.

— Ты был в церкви Святого Михаила?

— Один раз, — ответил Энди, — но не во время службы.

— Когда я в последний раз ездил в Лондон, я заходил туда, — задумчиво произнес викарий. — Не знаю, смог ли бы я там молиться.

— Почему? — озадаченно спросил Купер.

— Кое-что мне мешало. Ну взять хотя бы алтарь… Слишком роскошный… Он отвлекал меня. Вместо того чтобы размышлять о Боге, я все время его разглядывал. А еще я думал о бедных, бездомных и голодных, которые просили подаяния на ступенях церкви. Там они и живут. Сторож их гоняет. Его я тоже понимаю, они на самом деле нарушают порядок, мочатся на колонны, мусорят. Больше всего меня смущало то, что этим людям кажется, будто близость к храму означает близость к Богу.

От церковных зданий разговор перешел к конфликту между епископами и пуританами и к преследованиям пуритан, усилившимся после назначения на должность епископа Лондонского Вильяма Лода. Едва приятели заговорили на эту тему, Энди почувствовал себя неуютно, хотя никто ни о чем его не спрашивал.

— Когда я думаю про Лода, я вспоминаю недавно услышанную историю, — сказал Мэтьюз и сел.

— Все тебе что-то напоминает, — усмехнулся Купер.

— Да. Но мне кажется, за совершенное Лоду еще воздастся.

— Так что за история?

Мэтьюз, потянувшись, встал.

— У нас нет времени на разговоры. Пора домой.

— Ну уж нет! — Купер повалил Мэтьюза и прижал его к земле. — Пока не расскажешь, никуда не уйдешь!

Энди наблюдал за их возней с нескрываемым изумлением. Он никогда не видел, чтобы взрослые мужчины вели себя подобным образом. Его знакомые никогда не подшучивали друг над другом. Они как огня боялись показаться смешными в глазах окружающих.

— Ладно, ладно, расскажу! Только отпусти! Ишь насел, буйвол! — закричал Мэтьюз. — Ты меня задушишь!

Купер ослабил хватку, но продолжал бдительно следить, чтобы Мэтьюз не улизнул. Однако его друг и не собирался этого делать. Отряхнувшись, он начал свой рассказ: