Пупсик

«Ладно. Пойду умываться. А там посмотрим».

В уборной я обнаружил нормальный водопровод (с горячей водой!) и унитаз. Без излишней роскоши, к которой я, признаться, привык в башне архимага. Но это уже вполне походило на цивилизацию. После такого перспектива снова мыться в озере привлекательной не казалась.

Я расчесал волосы костяным гребнем, бросил в мусорную корзину зубную щетку: здесь они одноразовые, похожи на ватные палочки.

«Мне стыдно смотреть на твое отражение, — сказал Ордош. — Нам нужно раздобыть нормальное белье. Не подобает Злому Колдуну, пусть и бывшему, носить на причинном месте этот розовый мешочек с завязками».

«И в этом я с тобой согласен».

Местная мода на белье… да на всю мужскую одежду мне совершенно не нравилась. Временами мне кажется, что женщины, которые заставляли принца одеваться подобным образом, над ним попросту издевались.

Я достал из сумки и натянул на себя чистые колготки, очень похожие на те, что я носил в детстве, когда посещал детский сад. В них я чувствовал себя гораздо комфортнее, чем с голым задом.

«Лицо разукрашивать не будешь?» — спросил Ордош.

Я посоветовал ему перебраться из головы в другую часть тела.

«Но здесь мужчинам положено пользоваться косметикой!»

«Тогда пусть считают меня женщиной», — сказал я.

Распахнул узкую дверь и шагнул на балкон, желая взглянуть на город с высоты третьего этажа.

«Что это там за сборище?»

Я посмотрел вниз. Почти под самым моим балконом толпились женщины. Десятка два, не меньше. Их голоса походили на жужжание потревоженных пчел.

Одна из женщин запрокинула голову, увидела меня. Что-то сказала, указала на меня пальцем. Все женщины дружно повернули ко мне свои лица.

Я позорно сбежал в комнату.

Голоса под балконом стали громче.

«Трус», — сказал Ордош.

«Согласен», — ответил я.

«Думаешь, это твои поклонницы?»

«Какие еще поклонницы?»

«Ну, так бывает, — сказал колдун. — Слышал выражение: „Наутро он проснулся знаменитым“? Сейчас утро».

«Издеваешься? — спросил я. — Считаешь, это они по нашу душу там собрались?»

«Да откуда я знаю? Спустись, спроси».

«Что-то не хочется».

«Я и говорю: трус».

Кто-то постучал в дверь. Моего разрешения войти дожидаться не стал. Дверь распахнулась.

В комнату заглянула Ряба. Увидела меня, скользнула взглядом по колготкам, по моему голому торсу.

— Доброе утро, Пупсик!

Я скрестил на груди руки, пытаясь добавить себе солидности.

— Здравствуйте, госпожа Рябина.

— Через пятнадцать минут кафе открывается, — сказала Ряба. — Ты еще не передумал у меня работать?

— Нет, госпожа Ряба. А… это возможно?

— Честно скажу, Пупсик, меня просто вынуждают рискнуть. Ты выглядывал в окно? Видел, сколько людей стоит у входа в кафе? Такого никогда не было: обычно утром у нас в зале пусто. Я послушала, о чем они говорят: все хотят видеть тебя. Не хочется их разочаровывать. Через сколько ты будешь готов к работе?

— А как быть с документами? — спросил я.

— Попробую поговорить об этом с квартальной, — сказала Ряба. — Она тетка хорошая. Может, подскажет что-нибудь.

— К открытию я буду на рабочем месте, госпожа Рябина. У меня есть еще одно важное дело. Подскажите, можно отсюда выйти на улицу не через кафе?

* * *

В обувном магазине за прилавком я увидел ту же женщину, что и вчера. Заметив меня, она сразу же опустила взгляд на мои сапоги. Убрала с лица улыбку. Нахмурилась. Набрала в легкие воздух, готовясь вступить со мной в спор. Но я поднял руку, призывая к тишине, и сказал:

— Туфли.

Опять бегать по залу кафе в сапогах не хотелось.

Продавщица выдохнула. Снова заулыбалась.

Интересно, закон о защите прав потребителей в этом мире уже придумали?

— Это ты, что ли, работаешь в «Рябине»? — спросила продавщица, когда я определился с выбором.

— Да, госпожа.

— Мне рассказывали, — сказала женщина. — Зайду к вам как-нибудь. А может, и сегодня вечером.

Глава 5

— Что это? — спросил я.

— Ты слепой? Кофе! — сказала Липа.

Мне она показалась самой толковой из трех официанток, которые явились сегодня устраиваться на работу в кафе.

Я преградил ей дорогу, не позволяя выйти из комнатушки бара. Нахмуренные брови девушки замерли на уровне моего подбородка. Взгляд карих глаз уперся мне в грудь.

За моей спиной шумела многоголосая толпа женщин: в зале к этому часу не осталось ни единого свободного места.

— Для госпожи квартальной?

— Да, хозяйка велела сварить, — сказала девчонка.

На мой взгляд, ей вряд ли перевалило за двадцать. Думаю, она только-только окончила местную школу.

Квартальная, как объяснила Рябина, — полицейский (полицейская, все забываю, что здесь преобладают слова женского рода), аналог участкового. Она в компании двух подруг заглянула к нам под вечер. В эту минуту Рябина, сидя за столом у окна, вела с ними беседу.

— Можешь сама это выпить.

— Что? — переспросила Липа.

— Или вылей эти помои, — сказал я. — И займись своими столами. С кофе я разберусь.

От квартальной, как я понял, зависела моя легализация в герцогстве. И я собирался этой женщине угодить.

— Отойди в сторону, мальчик.

Липа ткнула меня пальцем в живот.