Пульсирующий камень

Дег засмеялся, и напряжение немного ослабло. Мы уселись вокруг фонаря и принялись есть, оживленно обсуждая события. Даже смеялись чему-то. Но вдруг все умолкли. И снова с тревогой прислушались к далекому приглушенному шуму. Опять наши взгляды невольно обратились к проему в стене, и один-единственный вопрос вытеснил все остальные: что же нас ждет дальше, на том конце этой новой галереи? Что?

— Ну, скажите мне, Мартин, разве это не поразительно? — заговорил вдруг Брэггс.

В полумраке я увидел, как блестят его глаза. Сейчас передо мной был совсем другой человек, нисколько не похожий на того профессора, который две недели назад в кабинете Спленнервиля умел превосходно владеть своими чувствами.

— Конечно, — подтвердил я, — даже слишком. Как вы думаете, когда построен этот проклятый колодец, профессор?

— Примерно, в конце XVII столетия — ответил он задумчиво. — Впрочем, откуда мне знать, когда! Но, думаю, не раньше… Тогда о такой технике и не мечтали в здешних краях. Это, несомненно, одно из самых невероятных творений инженерной мысли, какие когда-либо существовали на земле, и я все время задаюсь вопросом, что же мы найдем в новом туннеле…

Мы продолжали есть. Закончив трапезу, я спросил мисс Линду:

— Как вы себя чувствуете? Сможете продолжить путь?

Она улыбнулась:

— Смогу, Мартин!

— О'кей, тогда пошли! — Я поднялся, надел шлем. Илк достал из своего рюкзака длинную веревку, ту самую, которой пытался привязать мисс Линду, сделал на ее конце петлю, как на лассо, и укрепил на своем ремне. Он выглядел прямо-таки настоящим ковбоем.

— Кого собираешься заарканить, Илк? — поинтересовался я. — Какого-нибудь бычка?

Он улыбнулся, но ничего не ответил. Тогда я включил свой фонарь.

— Пошли! — сказал я и, нагнув голову, вступил в туннель.

Я медленно продвигался вперед, внимательно осматривая землю и стены. Остановился только в конце галереи, почувствовав, что дальше передо мной простирается какая-то огромная пустота. Мощный луч фонаря выхватывал из мрака какие-то странные отблески и фантастический каскад искр. Еще шаг вперед…

Я не удержался от возгласа изумления.

После жуткого мрака в колодце, после кошмара тусклых каменных плит, перед нами открылась невероятная, загадочная красота гигантского грота, созданного самой природой. Совершенно ошеломленные, мы смотрели на все, что высвечивали наши мощные фонари, — на фантастически высокий свод и целый каскад изящных сталактитов — настоящий каменный лес. Некоторые из них, похожие на алмазные колонны, опускались до самой земли. Туда, где, казалось, раскинулся немыслимой красоты ковер из драгоценных минералов. Тысячи идеально круглых, словно оледеневших камушков в свете скрещивающихся лучей переливались всеми цветами радуги, а сталактиты светились различными оттенками — розовым, золотистым, голубоватым, ярко-зеленым, белоснежным, или же, напротив, были совершенно черными, как антрацит. С земли из ослепительной россыпи сверкающих разными красками минералов им навстречу поднимались сталагмиты. Высочайший свод грота постепенно снижался в левой части, и там лучи наших фонарей пропадали в плотном, черном тумане.

Мы замерли, глядя, как зачарованные, на эту поразительную картину. Открывшееся нам зрелище заставило забыть обо всем на свете. Однако эта пауза вынудила нас вернуться к действительности. В наступившей тишине мы опять услышали страшное, тяжелое дыхание — еще более торжественное и, похоже, все усиливающееся.

Дег заговорил первым:

— Но… где мы? — И неуверенно шагнул вперед. Не отвечая ему (что мы могли сказать?), все последовали за ним. Линда посмотрела на свой прибор и знаком дала понять, что все в порядке.

— Красиво, нет слов! — сказал я. — Но мы не можем себе позволить роскошь любоваться подобной панорамой, пока не доберемся до дна этого проклятого колодца и не вернемся на яхту, к Спленнервилю. А он, — добавил я, испытывая странное чувство сожаления, — наверное, уже готов дать сообщение о вашей гибели в «Дейли Монитор».

Я прошел вперед, словно подталкиваемый каким-то закипающим необъяснимым гневом. Вскоре под моими сапогами заскрипели блестящие шарики. Я почувствовал, что почва уходит под уклон. Свод, украшенный сталактитами, понижался. Двигаясь дальше, мы задевали их шлемами. Пещера становилась все уже. Перед нами возникло нечто вроде черного экрана, который открывал дорогу, чтобы тотчас закрыться за нашими спинами. Внезапно камушки, скрипевшие под ногами, исчезли, уступив место плотному белому песку. Я остановился, посветил фонарем во все стороны. Если Оливер Лемб тут был, должны остаться и его следы…

И я увидел их. Меня опять охватил страх. Мы все были готовы ко многому. Мы понимали, что можем увидеть тело пирата.

Но такого мы никак не ожидали.

Я промолчал. Не было никакой нужды говорить что-либо. Мои товарищи все увидели сами. Придя в себя от неожиданности, мы включили свои фонари и наконец Брэггс спросил:

— А это что? Что это?

На песке отчетливо видны были следы Лемба — квадратные отпечатки тяжелых сапог. Лемб прошел тут и не вернулся обратно.

Но на песке остались не только его следы.