Пульсирующий камень

— Отлично, Джей! Купер… подумайте! И вы тоже, Дег! Не вынуждайте нас действовать лишь вдвоем… Решай и ты, Сильвия!

Девушка, уже наполовину опустошившая свою банку, скривила губы, пожала плечами и заявила:

— А я не верю в равноправие мужчин и женщин. Мужские дела не для меня! Мне холодно, — добавила она, — бр-рр! И пойду я сейчас к Астрид, в теплое местечко!

Она поднялась. Эванс ухватил ее за лодыжку:

— Сильвия, не говори ничего Астрид, слышишь!

— Ой, отпусти меня, Эванс! — попросила девушка, высвободила ногу и направилась к самолету.

— Астрид, Астрид! — закричала она. Мы молчали. Сильвия подошла к самолету ближе и снова громко позвала Астрид. В иллюминаторе показалось ее бледное лицо. Через минуту с пистолетом наготове и сигнализатором, висевшим на шее, она появилась в дверях.

— Что случилось, Сильвия? — строго спросила она.

— Астрид, пусти меня в салон! Я совсем замерзла!

— У тебя есть одеяло. Обойдешься!

— О, нет… Астрид, ну не будь такой злюкой! Я же твоя подруга, маленькая Сильвия, которой очень-пре-очень холодно! Пусти меня! Я буду умница, обещаю тебе!

Астрид поколебалась. Потом сказала:

— Можешь подняться, но при одном условии: у меня тут пара наручников.

— Ой, как интересно! — воскликнула Сильвия и, сложив руки вместе, протянула их перед собой и поднялась в самолет.

Опустилась тишина. Пробившиеся было сквозь туман солнечные лучи исчезли. Небо, казалось, начало медленно снижаться. Отдаленные вершины уже скрылись в белой пелене. Наверное, и нашу гору вскоре окутает туман и тогда ни поисковые самолеты, ни тупамарос не найдут нас. При мысли об этом я почему-то обрадовался. Не знаю, как это объяснить, только ситуация, в которой я оказался, нисколько не тяготила меня. И даже столь печальное место вдруг открывало мне свое скромное очарование: лысая гора, голое плоскогорье с этой удивительной бороздой, камни, впаянные в скалистую почву, как бы остекленевшие, оплавленные каким-то чудовищным пламенем… разве все это не прекрасный фон для какого-нибудь невероятного приключения? Разве мог бы я описать поверхность Луны, если бы никогда не побывал там?.

— Как действует ваш прибор, инженер?

Дег подошел к Финклю, занятому прибором. В нем было столько непонятного — уйма всяких трубочек, капсул, коробочек, тонких стальных проводов, что Дег, как всегда, не удержался, чтобы не полюбопытствовать. Его постоянно привлекало всякое странное устройство, словно магнитом тянуло… даже если он и не мог в нем разобраться. Финкль посмотрел на него горящими глазами.

— О… это очень, очень просто… простейший принцип, — с радостью принялся объяснять он. — Прибор фиксирует сердечные импульсы… можно даже сказать, сердечное эхо… Вот здесь… — Инженер показал на микрофон, длинный и тонкий, словно пуля. — Вот сюда попадают даже самые слабые импульсы… Видите?. Если поставить микрофон вот так. — И он приставил его чувствительный конец к камню, возле которого мы сидели. — Вот так… представим себе, что этот камень — груда обломков. Вот так… опускаю рычажок… И если только под руинами находится живой еще человек… прибор вскоре зафиксирует ритм сердечной пульсации… на вот этой крохотной кассете, а вот это акустическое устройство усилит звуки в семьсот раз… Тут не может быть никакой ошибки! Во-первых, будет слышно, а во-вторых, засветится капсула, — понятно?

— Ну, это и в самом деле невероятно, — пробормотал Дег и посмотрел на меня: — Просто невероятно, Мартин, правда?

Я не успел ответить, так как в этот момент Эванс, отшвырнув прочь пустую консервную банку, воскликнул:

— Гораздо невероятнее другое — у нас под боком лежит миллион долларов, а мы почему-то теряем время!

— Это точно, — проворчал Джей, избегая моего взгляда.

— Вот это действительно невероятно! — повторил Эванс.

Я решил, что пришло время поставить точки над «и».

— Ох… ох…

— Эванс, послушайте меня. Послушай и ты, Джей. Я говорю вам это в последний раз и больше повторять не буду.

— Черт возьми, Мартин, но…

— Представляется случай изрядно разбогатеть, настолько, чтобы уже не желать больше никаких денег. Я не миллионер, даже квартира, в которой я живу, не принадлежит мне. У меня есть только хижина на озере Мичиган и друзья, разбросанные по всему свету. Я журналист. И вовсе не гений, каким меня представляет полковник, когда хочет польстить мне, а просто неплохой газетчик… Достаточно неглупый, чтобы понять — это сражение за миллион долларов проиграно раньше, чем началось…

— Ох… Ох…

— Нам не удалось бы получить этот миллион, даже если бы мы дружно договорились обо всем, даже если бы решились рискнуть жизнью. Астрид закрылась в самолете. Мы можем, разбежавшись, окружить его со всех сторон. Но вход в кабину только один. Астрид будет сидеть там спокойно, целясь в каждого из нас… И скажите мне, кто из вас отважится подняться в самолет? Ты, Джей? Вы, Эванс?. Или ты, Дег?

Дег ткнул себя пальцем в грудь:

— Я? Это уж точно — нет!

— И вы оба — тоже! Если вздумали помышлять о миллионе, надо было раньше думать. К тому же это богатство принадлежит кому угодно, только не нам. Если, конечно, мы не хотим уподобиться тупамарос…

— Ох… Ох…