Пуля всегда права

Утром в четверг на базу Гуссейна в районе Павловского Посада было совершено нападение. Тринадцатилетний Константин Васнецов в это время находился на этой базе, и нападавшие увезли его с собой. Где он находится теперь — мне неизвестно. Зато известно моему информатору, который выдвинул условие: ребенка отдадут только отцу. Дальнейшая схема операции мной разработана, но…

— Что «но»? — заорал Кононов. — Дальше давай!!

— Нам запрещены провокации, — произнес Крутов.

— Это вам запрещены, — отбрил полковник. — А для нас ваши пресловутые «провокации» звучат как «оперативные мероприятия». Дальше, капитан!

— Дальше… Я не знаю, какими ресурсами я могу пользоваться…

— Всеми, капитан, всеми!

— А если так, то придется прибегнуть к тем самым «провокациям», которых так не любит подполковник Крутов. — Нахалкин сознательно привел звание старшего следователя, полученное им в милиции, где он раньше служил. — Муж Васнецовой долечивается в «Склифе». Он уже в состоянии забрать своего сына оттуда, где тот находится. Это — первое. И второе: этого пацана мы сделаем приманкой для его матери, как бы гнусно это ни выглядело.

— Этого не будет, — твердо заявил Крутов. — Я служил в вашем отделе, я знаю, как… Вы что, хотите сына против матери… — следователь задохнулся от возмущения. — Я этого не позволю.

— Позвони заму Генерального, — злорадно порекомендовал Кононов. — Если и Муратов не позволит…

Крутов потянулся к телефону спецсвязи. Задав, вопрос своему шефу, он выслушал ответ, закрыл глаза и произнес:

— Во что вы превратились… Сволочи. Делайте что хотите, свиньи несчастные. Сына… против матери… Ладно. Я это дело доведу до конца. Но я сделаю все, чтобы парень не пострадал. И поймите, дурни, что пацана пасет кто-то очень-очень крутой! И даже не пасет, как говорят уркаганы, а защищает, как говорят нормальные люди… Вашу мать…

Следователь поднялся из-за стола и вышел из кабинета, в котором он в свое время проводил планерки в качестве заместителя начальника отдела. Крутов не предполагал, что самоустранение его от расследования приведет к последствиям, которых он так хотел избежать.

МУРовцы переглянулись. Оперативники не привыкли к такой откровенности, тем более исходящей от бывшего коллеги. Преодолев смущение, полковник Кононов произнес:

— Капитан Нахалкин, ваши предложения.

Филатова разбудил звон часов, отмеривших в прихожей восемь ударов. Десантник провел рукой по прохладной простыне и понял, что Юлия в очередной раз оставила его одного. На столе не было даже записки, а на кухне ничто не говорило о том, что ему предложили самому приготовить завтрак.

Десантник откинулся на подушке, вспоминая разговор, которого он всей душой хотел бы избежать.

— Юля, я тебе не во всем признался, — сказал он, когда начался отлив океана страсти, надолго затопившего комнату. — Я знал, где был Костя…

Юлия приподнялась на локте и спокойно посмотрела на него.

— Я была в этом уверена, Юрочка. Иначе ты не смог бы прийти сюда и ласкать меня… Неужели ты думаешь, что я, сорок лет прожившая на этом свете, не чувствую человека, которого прижимаю к себе?

— И подробности знаешь?

— Откуда? Юра, родной мой, я чувствую сердцем, а не разумом, я просто баба, а не компьютер, я мать, а не следователь МУРа. Ты что, считаешь меня окончательной мразью? Представляешь, что я, не будучи уверена, что мой сын в безопасности, стала бы трахаться с человеком, который был должен его охранять и позволил каким-то гадам его похитить? Нет, Юра. Я предчувствовала, что компаньоны моего мужа хотят на него «наехать». Я тебе уже про это говорила. Я даже тебе признаюсь, что не без моего участия они получили свое. Но… Я не знаю, кто увел Костю с этой маршальской дачи.

— Гуссейн, — коротко сказал Филатов. Он лежал рядом с Юлией, закинув руки за голову.

Женщина встала с постели, подошла к окну, раздвинула шторы. В свете фонаря, пробивавшемся сквозь оконные стекла, ее силуэт казался выточенным из мрамора. Филатов вспомнил, что такой образ уже приходил ему на ум, и грустно сказал:

— Закон и любовь несовместимы, Юля.

— Это предупреждение? — резко повернулась она. — О чем ты меня предупреждаешь? Кто такой Гуссейн?

— Кроме того, он разведал кое-что о взрыве в «Олимпе». Откуда я это узнал — не спрашивай. Информация дошла до меня случайно.

— И все-таки? Я не понимаю, какое отношение я имею к какому-то Гуссейну и этому взрыву?

— Никакого, — ответил Филатов. — Но раз Костя был у него, значит, ему до сих пор грозит опасность.

— Значит, ты не знаешь, где теперь мой сын?

— Нет, — отрезал Филатов. — Теперь ты захочешь, чтобы я ушел? Я ведь не выполнил своей задачи, не нашел Костю.

— Я еще раз спрашиваю, Юра: кто такой Гуссейн и где его искать?

— Бандюга, — равнодушно сказал Филатов. — Он прятался до сих пор, а теперь я знаю, где он всплыл. Но Кости у него уже нет.

— Юра, я последний раз спрашиваю: где этот Гуссейн?

— В Зябликово, — он сказал адрес. У него там квартира и охраны немерено. Но Кости там нет, это я сразу говорю.

— Ладно, проверим, — тихо сказала Юлия и улеглась рядом с Филатовым. — Давай спать, Юрик, завтра понедельник — день тяжелый.