Пуля уже в пути

— И все, — спокойно сказал он. — Я обстоятельно доложу обо всем, что произошло за последние дни. А там пускай они решают, как им быть и с кем чачу пить.

Что он врал, было несомненно. Больно уж нежным стал его взгляд, а манеры вкрадчивыми. Так они и оставили меня в покое. Но и делать было нечего. Пришлось сделать радостную рожу, словно я ему поверил. Но и он вряд ли поверил в мою искренность. Только виду не подал.

Еще через некоторое время мы оказались на борту лайнера. Доставить нас на место в целости и сохранности взялась авиакомпания «Сибирь». Аэробус, взревев движками, стал выруливать на стартовую прямую. А я сидел и смотрел в иллюминатор, счастливый оттого, что возвращаюсь на родину, и обеспокоенный тем, что путь наш пролегает в пределах досягаемости украинских ПВО.

Оторвавшись от земли, самолет взмыл ввысь и, на прощание сделав круг над аэропортом, стал стремительно набирать высоту и скорость, пока не вонзился иглой в нежную вату облаков. Дух захватило, и сразу же вспомнилось, как несколько дней назад мы также вылетели из Москвы в Швейцарию. Знать бы, что все так обернется, лучше бы сиганул с высоты без парашюта, только бы с девчонками не случилось того, что, к несчастью, произошло.

— Не надо, Гошик, не мучай себя, — Оксанка прижалась щекой к моему плечу, раскусив меня как грецкий орех. — Все равно ничего не изменишь. И не твоя в этом вина.

— С чего ты взяла, что я мучаюсь? — Мои брови удивленно поползли вверх.

Ксюшка, поймав мою руку в свои ладошки, сказала просто:

— Я же не слепая, все вижу и чувствую.

— Ты глухонемая, — пошутил я и слегка щелкнул ее по носу. — Так что могла бы и промолчать.

— Ты все еще считаешь меня маленькой? Только и делаешь, что подтруниваешь на до мной. А я уже не ребенок, Филин. И пора бы тебе с этим согласиться. А то…

— А то что? — Я удивленно воззрился на нее, поразившись наглому шантажу.

Дожил! Даже эта пигалица стала мне угрожать. Что же со мной произошло? Тоже мне, гроза нижегородской мафии. Если дело и дальше так пойдет, то скоро меня и бомжи начнут гонять, как шелудивую собаку.

Оксанка задумалась, нахмурив лоб, отчего на нем смешно пролегли первые морщинки. Глаза стали абсолютно серьезными, превратившись из светлосерых в пепельные. А пальцы нервно теребили пуговку на блузке. Глубоко выдохнув, словно собралась нырнуть в ледяную прорубь, Ксюха выпалила быстро и угрожающе:

— А то брошу я тебя, Филин, ко всем чертям!

И пока я ошарашенно таращился на нее, она, грустно потупившись, опять вздохнула прерывисто и неожиданно прижалась теплыми губами к моей щеке. А затем сказала тихо:

— Только ведь ты пропадешь без меня, глупый.

И, подмигнув, весело рассмеялась.

Глава 12

Россия встретила нас снегом с дождем.

Самолет осторожно коснулся посадочной полосы своими шасси, словно пробовал их на прочность. И только затем уж плюхнулся на бетонное основание всей массой. Гулко взревели движки, включенные на торможение. А он покатил вперед, к зданию вокзала, постепенно теряя скорость.

— Вот и конец приключениям. — Ксюшка зябко поежилась, словно ей за шиворот попали капельки холодного дождя. — Можно сказать, мы уже дома.

Видать, вспомнила недавние события. Вряд ли они показались ей увлекательными и радостными. Я и сам не горел страстным желанием повторить их. Хотелось исчезнуть где-нибудь в глухой деревушке на пару недель. Или попасть на необитаемый остров, чтоб никого не было поблизости. На крайний случай прихватить с собой Оксанку в роли верной Пятницы, но если будет слишком много болтать, скормить ее акулам.

— Нам с тобой до дома, как до Пекина на карачках.

Процедуру таможенного досмотра мы все прошли без заминок, что было фактом удивительным и многообещающим. Единственное, о чем поинтересовался таможенник, так это о цели прибытия. Естественно, я скромно ответил:

— Бизнес.

Он удовлетворенно кивнул головой и вернул документы. И мы с Ксюшкой отправились догонять Новикова. Собственно, он никуда и не убегал, а стоял и ждал нас, радостно озираясь по сторонам.

— Своих боссов выискиваешь? — спросил я его, вновь подначивая. — Вряд ли ты удостоишься такой чести, что они оторвут свои толстые задницы от мягких кресел и сломя голову ринутся в твои объятия.

— Не больно-то и хотелось, — недовольно проворчал Новиков и не то предложил, не то спросил. — Будем прощаться, друзья?! Мне до Москвы удобнее самолетом отправиться.

— Давно пора! — обрадовался я и протянул ему руку. — Надоел ты мне за последнее время.

— Аналогично, друг. — Николай расплылся в улыбке и, крепко пожав мою руку, неожиданно обнял. — Даст бог, свидимся еще как-нибудь.

— Целоваться, я думаю, все-таки не стоит. А то примут за голубых, я со стыда сгорю.

— Ладно, как скажешь.

Он дружески похлопал меня по спине и поправил воротник моего пальто.

— Так ты лучше смотришься. Бывай.

— И тебе той же палкой по тому же месту.

Новиков круто развернулся и широко зашагал к кассам. Я проводил его долгим взглядом и, повернувшись к Оксанке, выразился тихо:

— А он тоже романтиком оказался.

И, помолчав несколько секунд, выпалил строго, будто только что заметил ее: