Пуля – лучший антидот

В этом, по большому счету, даже обмана не было. Банда как боевая единица в действительности перестала существовать. А говорить о пленниках Гризадубову показалось вовсе не обязательным. Тем более о результатах допроса, которыми, запрещая брать пленных, полковник Горемыкин не интересовался. Не хочет – не надо. Кто хочет, тот допрашивает и сведения получает.

– Сопротивление оказали?

– Какое может быть сопротивление? Они внизу на поляне как на ладони были. С двух сторон расстреляли, и все... Не было у них возможности к сопротивлению.

– Хорошо, товарищ подполковник. Я доложу руководству. Вы чем в настоящий момент занимаетесь?

– Планируем организовать поиск Везирхана Дашаева. Для этого нам необходимо ехать в столицу республики. Сейчас грузимся в боевую машину пехоты. Тесно, но доедем...

– Что будет интересное, докладывайте. Я попозже сам позвоню. Кстати, по нашим данным, Везирхан Дашаев должен был встречать уничтоженную банду. Он был там?

Вопрос был провокационным. Гризадубов это по хитрому тону сказанного понял. Раньше все говорилось сухим тоном, который являлся словно бы продолжением прошлого разговора, хотя и прошлый велся не так жестко. А вопрос прозвучал уже совсем иначе.

– Кто-то встречал. У меня нет данных на Везирхана. Ни ориентировки по розыску, ни фотографии. Не могу сказать, кто встречал...

И в этом тоже обмана не было. Гризадубов данных на Дашаева не имел и в самом деле не знал, кто встречал банду.

– Хорошо. Работайте...

Московский полковник сразу отключился от разговора, словно подполковник спецназа ГРУ своим звонком отрывал его от решения вопросов государственной важности. Интересно, а какой важности вопросы на месте решал подполковник спецназа ГРУ?

Но Гризадубов сам желал бы знать, какие вопросы он решает на месте, а какие должен был бы решать по наводке полковника Федеральной службы безопасности. И потому, подумав и бросив косой взгляд на «крапового» капитана, только что закончившего свой разговор, отошел в сторону еще дальше, вытащил свою собственную трубку и нашел в ее памяти нужный номер, которым пользовался всего однажды по приказу командира бригады. Тоже докладывал в Москву. Только своему непосредственному командующему. Может быть, сейчас следовало доложить напрямую в ГРУ, но других телефонов головного управления Гризадубов не знал. Помедлив несколько секунд, он убрал в карман трубку спутниковой связи и нажал клавишу вызова на своей трубке.

– Слушаю, полковник Мочилов... – быстро ответил командующий войсками спецназа ГРУ.

Такой звонок был, конечно, некоторой дерзостью для военного человека, и Гризадубов прекрасно понимал это, но больше обратиться ему было некуда.

– Извините, товарищ полковник, за звонок. Но я не знаю других номеров управления, кроме вашего, и потому решился обратиться...

– Кто это? – прервал его полковник.

– Подполковник Гризадубов, командир отдельной мобильной офицерской группы.

– А... Понял... Помню тебя... Алексей Викторович, кажется?

– Так точно.

– Легок ты на помине! Тебя сегодня только вспоминали. Что там у тебя за ситуация? Я знаю, что тебя временно перекомандировали, а сейчас, говорят, ФСБ жалуется, что ты лишние вопросы задаешь и лезешь, куда не следует... И нахамил какому-то там полковнику... Еще не говорят откровенно, но в воздухе уже висит вопрос о замене тебя на другого командира группы.

Это объясняло слишком сухой тон в последнем разговоре с полковником Горемыкиным. Не любят сотрудники ФСБ, когда им задают вопросы, и уж, как всякие московские чиновники, совсем не любят, когда их ставят на место. Но офицер спецназа ГРУ тоже не робот, и Алексей Викторович даже согласился бы на замену, только не оставил бы на месте свою группу, и сама группа никакой замены не захотела бы. В этом Гризадубов был уверен.

– Да, товарищ полковник, вопрос стоит почти так. Я не знаю, можно ли разговаривать по открытой связи...

– Можно. У меня аппарат на контроле прослушивания. Говори...

Алексей Викторович начал рассказывать. И про требование добить раненых, и про собственную инициативу с допросом, и даже про уверенность пленников в том, что встречал их Везирхан Дашаев, тогда как Дашаева на месте быть не могло, потому что он был в другом месте. И про отказ дать информацию об охранном предприятии «Сталкер», и о фармацевтическом концерне «GGG». Самому Гризадубову показалось, что высказался он слишком сумбурно, только перечисляя факты, но как сам он, не стремясь сделать выводы, уже делал их, ощущая внутреннюю связь между этими событиями, точно так же с этим естественным для разведчика процессом справлялся и полковник Мочилов.

– Я понял, Алексей Викторович. Тебя и нас хотят только использовать, не вводя в курс дела, и это только в самом лучшем случае, которого в природе, как правило, не бывает. В худшем случае ты можешь стать или виновником провала, или соучастником преступной группировки. Ты повел себя естественным образом. И очень правильно сделал, что позвонил напрямую ко мне. Я сейчас же дам указание в отдел, чтобы включились в разработку этого случая. Твой номер у меня теперь есть...