Пуля – лучший антидот

– Вот потому там, внизу, и нет больных, – сделал вывод майор Макаров.

– Не потому... – сказал вирусолог, но развивать свою мысль не стал.

– Вы рассказывайте, рассказывайте, – попросил подполковник Гризадубов. – Вы сказали, что на одних вирус набрасывается с желанием уничтожить, а на других как? И все ли из первых бывают уничтожены?

– Вы видите разницу между первичным и контактным заражением? – спросил врач.

– Теоретически. Но мы можем себе представить, что такая разница существует.

– Так вот... Грубо говоря, официально первичного заражения гриппом не существует. Грипп всегда, как считается, передается воздушно-капельным путем при контактах с больным. А первичное проявление гриппа не фиксируется. Его просто невозможно выделить. Вообще, как люди военные, вы должны знать, что такое первичное заражение. Это термин из арсенала бактериологической войны. Там первичные носители того или иного вируса в течение инкубационного периода заражают других, передавая им функции носителя заразы, а сами умирают первыми.

– Вы хотите сказать, что здесь присутствуют признаки бактериологической атаки? – спросил Макаров уже вполне серьезно, без всякой иронии.

– Бактериологической атаки – несомненно. Но не бактериологического оружия.

– Не очень понял... – сказал Алексей Викторович. – Разжуйте для безграмотного.

– Бактериологическое оружие, как я сказал, должно иметь достаточно длительный инкубационный, то есть скрытый, период, чтобы иметь возможность вызвать эпидемию. Это обязательная характеристика для любого бактериологического оружия, иначе нет смысла в его применении. В данном случае мы столкнулись с вирусом гриппа, который в начальной своей стадии имеет, грубо говоря, неприлично короткий инкубационный период. Это его характерное отличие. Здесь, в селении, произошло откровенное первичное заражение нескольких человек. Я бы выделил четверых, двое из которых умерли. Еще двое, оба крепкие, хотя и немолодые мужчины, уже встали на ноги. То есть случилось то, чего не бывает при обычных эпидемиях гриппа. Много людей болеет, но кто заболел первым и кто стал разносчиком заразы – неизвестно. А здесь известно. А остальные, видимо, заразились от них, но там, при вторичном заражении, уже не было ни одного смертельного случая, и не было даже мощной атаки вируса на организм. Было все, как всегда бывает при простой эпидемии гриппа.

– А Жовсари Дагаева? – спросил майор Макаров. – Вообще не болела?

– Она говорит, что у нее прививка. Правда, прививка против простого гриппа, я думаю, не должна была бы сработать в этой ситуации. Тем не менее, кажется, сработала...

– Нам хотелось бы с ней поговорить, – сказал Алексей Викторович. – Последний дом, вы говорите?

– Да, – вирусолог показал рукой. – По правой стороне последний дом. Неухоженный такой... Я же сказал, что сама хозяйка в Москве живет. Дом пустует. Если хотите, я провожу вас...

– Спасибо, мы сами доберемся. Наездник, со мной. Остальные ждут..

«Наездник» – майор Макаров, оседлавший сразу и ствол орудия, и ствол пулемета, – легко спрыгнул на землю и приветливо кивнул врачу.

– Где вас искать, если будут вопросы?

– Вон тот дом, – показал вирусолог. – Он пустовал, и мы временно в нем поселились.

– А участковый врач где?

– Он у больного. Обход домов делает... Вы случайно хлеба не привезли? А то сюда хлебная машина ходить перестала. Водители боятся эпидемии...

– Нас не предупредили. Мы бы захватили... – развел руками Макаров, и двинулся вслед за командиром.

Подполковник Гризадубов ушел уже на десяток шагов вперед и не останавливался. Майору пришлось его догонять.

* * *

Дом действительно выглядел нежилым. Даже если человек приехал, чтобы временно в нем остановиться, тем более если этот человек – женщина, то есть от природы хозяйка, которая обязана следить за порядком, она должна была бы хоть чуть-чуть придать дому жилой вид. Ну хотя бы грязное окно вымыть или смести с широкого крыльца, ведущего на веранду, толстенный слой красноватой пыли. Тем более если в связи с карантином выезд из республики временно запрещен, и неизвестно еще, когда удастся уехать в Москву.

Жовсари Губайдулловна Дагаева не вышла встретить гостей. Но это не удивило спецназовцев, потому что она могла просто не видеть их. Никто ведь не обязывал ее сидеть у окна и дожидаться, когда кто-то к ней заявится. А звук двигателя боевой машины пехоты и лязганье гусениц по бетонным плитам могли быть и не услышаны внутри дома, если хозяйка, к примеру, спит. Другое дело – восприятие самих спецназовцев, привыкших в последние годы, что в дома на Северном Кавказе их стараются не пускать. И вызвано это тем, что армия защищает власть, а с властью воюют многие, и, как правило, военные в дом приходят не в гости, а с обыском или еще с чем-то таким же неприятным – к примеру, ищут тех, кто воюет с властью. И обычно хозяева спешат к калитке, чтобы показать свое нежелание принимать военных, а военные, напротив, стараются посетить дома, в которые их не пускают. Процедура малоприятная для обеих сторон, тем не менее, уже привычная настолько, что стала почти естественной.