Пуля для посла

Где-то в недрах дворца прозвучал бой часов, заставив его свериться с брегетом. До назначенного полковником сбора оставалось еще два часа. Должно быть, он простоял здесь уже без малого часа три, даже колющие в спину ветви дикой вишни перестали так раздражать. Надвинув котелок на лоб, он внимательнее вгляделся в подъездную дорожку.

Все должно получиться. Он не мог ошибиться, все предусмотрено до мелочей. Вокруг сада выставлена охрана, у ворот дежурит усиленный караул, все входы и выходы просматриваются. Бежать ему некуда, а, значит, скоро все решится.

Заходившие по саду слуги слегка перекрыли обзор. Зорко поглядывая, не пойдет ли кто вглубь парка, Виктор недовольно щурился. Разгоревшееся после ночной дымки солнце нещадно слепило глаза, отчего он едва не пропустил медленно свернувшего по тропе мужчину.

Он шел неторопливо, едва заметно прихрамывая на правую ногу. Темно-синий фрак отливал серым цветом, руки безжизненными плетьми висели вдоль тела, но голова, впрочем, была гордо поднята, и дувший с запада ветер колыхал седые пряди у висков.

Неслышно следуя за ним, Виктор мимоходом огляделся по сторонам. В столь ранний час в парке никого быть не должно – да и мимо него самого никто не проходил, – однако он справедливо опасался возможной перестрелки.

Вскоре неподалеку мелькнули стены уже знакомого ему грота. Послышался плеск уток в озере, и шедший впереди мужчина свернул к воде. Ускорив шаг, Виктор вышел из-за угла парой секунд позже. Мужчина неподвижно замер на ступеньках пристани и безмолвно глядел на прозрачную гладь.

– Вам стоило избавиться от оружия сразу.

Мужчина печально усмехнулся, в руке мелькнула сталь револьвера. Виктор подошел ближе.

– Вы правы. Но у меня рука не поднялась – все-таки память. Да и не предполагал я, что смерть этого негодяя вызовет такую бурю… Вот уж о ком точно никто печалиться не станет.

– Зачем вы здесь, Прохор Николаевич?

Камердинер посмотрел на него долгим взглядом.

– Я ожидал чего-то подобного. – Виктор недоуменно нахмурил брови. – Вашего появления. Решил, что, раз вы узнали о том, каким на самом деле был тот француз, пора со всем этим покончить.

– В таком случае, может, расскажете все с самого начала?

Молчал Прохор Николаевич долго. Любопытные утки успели подплыть к ним и, не получив угощения, так же медленно удалиться. Мельком заметив за деревьями одного из жандармов, Виктор не спеша покачал головой. Жандарм кивнул и неслышно исчез.

– Вы ведь уже знаете, у меня нет семьи, – начал Прохор Николаевич. – Сначала всю мою жизнь занимала служба, а после ранения и отставки попросту стало не до женитьбы. Я устроился на службу во дворец, и одно время мне казалось, что у меня появилась семья. Но не было кого-то родного, понимаете? Никого во всем мире. По крайней мере, тогда. А года четыре назад Его Величество отправились летом в Киев. Прислугу тогда несколько раз отпускали в город, и там-то я и увидел двух женщин, мать с дочкой.

Револьвер в его руке задрожал, Прохор Николаевич сжал его крепче и смахнул выступившие на глазах слезы.

– Мы были близки с Галей еще в юности – выросли в одном селе, там же под Киевом. Да и позже виделись, когда я служил. А тут спустя столько лет я вдруг увидел ее… почти неизменившуюся, все такую же веселую. Ее дочь Даша была очень на нее похожа, но я с первого взгляда почувствовал в ней что-то близкое.

– Она оказалась и вашей дочерью?

– Да, – камердинер улыбнулся. – Галя меня как увидела, побледнела аж, Дашка растерялась. Но все как-то наладилось. Я стал их навещать, они ко мне привыкли, дочка стала отцом звать, рассказывала, в какой хорошей семье она служит, – он с трудом сглотнул, перевел дыхание, зажмурился. – Когда я однажды приехал, меня встретила одна Галя. Я даже сразу ее не признал: она резко постарела, глаза поблекли, будто из нее сама жизнь ушла. От нее-то я и узнал, что Дашенька моя… что нет больше Даши. В озеро бросилась с обрыва. Причин Галя не знала, а я выяснил чисто случайно: девочка одна, с которой дочка служила вместе, призналась. Брат их госпожи впервые приехал, аж из Франции. А кучер его на Дашку глаз положил. Она его избегала как могла, отбивалась… а один раз не смогла.

Виктор стиснул зубы, сдерживая рвущиеся проклятья.

– Хозяева были в курсе?