Пуля для певца

— Но почему тебя потянуло именно в Индию, да еще в какую-то богом забытую провинцию? — Лиза потянула Романа к себе и, уложив его на подушку, положила голову ему на грудь, — живем в хижине, никаких удобств…

— Ты испорчена цивилизацией, — безапелляционно заявил Роман, — а здесь экзотика, натуральная жизнь… Слышишь?

Ответа на последовало.

— Спишь…

В хижине стояла тишина, и только откуда-то доносилось ритмичное пение местных жителей, которые то ли праздновали какой-нибудь день урожая, то ли просто развлекались после трудового дня.

Докурив сигарету до фильтра, Роман щелчком отправил ее в открытое окно и, скосив глаза, посмотрел на уснувшую Лизу. Ее лицо было спокойным и умиротворенным. Роман улыбнулся, подумав о том, что если бы он не заехал тогда в гаражи починить колесо, то не встретил бы Лизу, и неизвестно, как повернулась бы его жизнь… Словно услышав его мысли, Лиза пошевелилась, глубоко вздохнула и открыла глаза. Первым, что она увидела, был сидевший на стенке большой волосатый паук, который шевелил в воздухе двумя передними лапами, как пьяный, разговаривающий сам с собой. Сдержав инстинктивную панику, она долго рассматривала его и потом спросила:

— И как только ты их не боишься…

— Кого? — спросил Роман, ласково проведя пальцем по руке Лизы.

— Да всех этих… Змей, пауков, прочих гадов…

— А что их бояться-то? — удивился Роман. — Живут себе, никого не трогают.

— Да-а-а… Вон он какой страшный!

— Кто?

— На стене сидит.

Роман повернул голову и, увидев паука, улыбнулся.

— Ну и что такого страшного ты в нем нашла?

— Большой, волосатый, как сейчас бросится!

— Ага! Бросится и выкрутит тебе руки.

— Не руки выкрутит, а укусит. Он же ядовитый, наверное.

— Да-а-а, Лизетта, видать, в вашем ликбезе природоведения не было. Это же обыкновенный птицеед. И он вовсе не ядовитый.

— Врешь!

Роман презрительно посмотрел на Лизу и, протянув руку, осторожно снял паука со стены. До этого ему никогда не приходилось брать в руки таких внушительных страшилищ, но он видел, как это делают другие, поэтому, не желая выглядеть перед Лизой трусом, заставил себя почти хладнокровно подсунуть пальцы под паука, и тот неторопливо перебрался к нему на ладонь.

Романа умилила доверчивость, с которой ужасный волосатый пожиратель птиц забрался к нему на руку. Воодушевленный успехом, он пересадил паука себе на грудь, прямо перед самым носом Лизы и, с трудом сдерживая дурацкую гордость, сказал:

— Вот видишь, ничего страшного в нем нет.

Лиза, глядя на сидевшего в десяти сантиметрах от ее носа птицееда, прошипела:

— Убери сейчас же!